тяжёлые резные створы, миновал сени и вышел на улицу.
– Ваня! – к нему подбежала Лаванда. – Как ты себя чувствуешь? Ты дольше всех спал… – Она всмотрелась ему в глаза, но не нашла признаков недомогания и обняла его, прижимаясь щекой к щеке. – Я волновалась за тебя… – Лаванда коснулась губами его губ и, сгорая от любопытства, прошептала: – Где мы находимся? Тут происходят совершенно невероятные вещи!
– Не знаю. – Туман огляделся. – Я только что проснулся…
– Но ты же здесь уже был! – удивлённо возразила Лаванда. – Тебя тут все знают!
Они стояли у массивного крыльца очень большого древнеславянского терема, четыре этажа которого уходили в высоту метров на двадцать, а площадь первого этажа была никак не меньше квадратов этак четырёхсот. На вид терем был полностью выстроен из дерева и являлся центральным строением, возведённым посреди дворовой территории. Помимо терема вокруг имелось несколько других сооружений, судя по виду, тоже вроде бы деревянных, назначения которых Берёзов понять не смог. Все строения были богато украшены свастичной резьбой всевозможных видов, Туман даже узнал узор с мраморных полов Эрмитажа… ну, или по крайней мере очень похожий. Сама дворовая территория была обнесена забором, то ли стилизованным под крепостную стену, то ли вправду являвшимся таковой, и в её центре имелась свободная площадь, на которой запросто мог уместиться строевой плац. В противоположном углу этого своеобразного плаца с хмурыми лицами сидели оба контрразведчика, которым что-то тихо говорил Айболит. Все трое разместились прямо на земле. Только вместо асфальта ровную, как стол, окружающую поверхность покрывал ковёр из совсем короткой, словно подстриженной, очень густой и очень зелёной травы. Берёзов присмотрелся. Трава была именно короткой, с живыми, не срезанными вершками, словно кто-то озаботился выведением специального травяного покрытия для таких вот площадок. Удивительно, что трава зелёная. И день вокруг стоит яркий, солнечный, а небо высоко вверху кроваво-красное, тёмное, почти багровое, и стерильно белый круг солнца ничего не освещает, на него можно спокойно смотреть невооруженным глазом. Это Эпицентр, тут везде должны стоять багровые сумерки… Но вокруг светло и ни капли красного. Если не считать витиеватых узоров на ослепительно-белом сарафане той самой девушки с бездонно-синими глазами, что лечила его в тех давних и одновременно недавних снах.
Она стояла поодаль, рядом с каким-то нагромождением непонятно чего, похоже, десяток-другой мешков с песком сложили в кучу и накрыли отбелённым брезентом или ещё какой толстой светлой тканью. Девушка разговаривала с находящимся по ту сторону этой непонятной копны рослым и крепким бойцом, облачённым во фронтовую форму времён Второй мировой в начищенных до блеска хромовых сапогах. На крепко сбитом мощном теле воина гимнастерка сидела словно влитая, тяжёлые руки по обыкновению лежали на висящем на груди ППШ, и соломенный цвет волос собеседников резко контрастировал с угольно-черной шерстью громадной лайки, весело скачущей позади. Здоровенный, превышающий размерами носорога пёс, повиливая свитым в колечко хвостом, увлечённо играл с каким-то маленьким, но невероятно подвижным существом. Существо то взмывало в воздух, превращаясь в тонкую серую пластину, и носилось вокруг громадной собачьей морды, поддразнивая пса весёлым писком, то приземлялось прямо на собачий нос, мгновенно превращаясь в небольшой шарик с двумя плоскими ушами-тарелками разной величины. Ушастый зверёк отращивал пушистую ложноножку и принимался щекотать псу нос, отчего исполинская лайка громко чихала, забавно встряхивая головой, и пыталась изловить маленького шалуна. Движения увлечённых совместной игрой зверей были настолько молниеносны, что временами в глазах Берёзова пёс расплывался в большое антрацитово-чёрное пятно. Приглядевшись, Туман понял, что ещё дальше, в паре шагов от забавляющейся громадной лайки, прямо в воздухе имеется нечто ещё более чёрное и одновременно призрачное. Сгусток энергии диаметром в пару метров неподвижно висел, едва касаясь травы, и его поверхность едва заметно подрагивала, будто вертикальная стена воды под дуновением лёгкого ветерка.
– Что это? – тихо произнёс Берёзов, рассматривая энергетическую завесу. – Похоже на барьер между Зонами… Я такой раньше не видел. Может, аномалия?
– Я надеялась, что ты мне объяснишь, – улыбнулась Лаванда. – Думала, ты в курсе. Она возникла тут за минуту до твоего появления. Летающее существо появилось оттуда. Похоже, они с Собакой давние друзья, пёс очень обрадовался его появлению. Я здесь уже двадцать минут, брожу по двору и удивляюсь на каждом шагу!
Она принялась увлечённо рассказывать о том, как проснулась точно в такой же светлой горнице, абсолютно здоровая, с чистой заново заплетённой косой, без каких бы то ни было следов повреждений и без «Живой Воды». Как за ней пришла та загадочная синеглазая девушка и принесла вычищенную одежду, приветливо велев одеваться и дожидаться остальных во дворе. И как при ближайшем рассмотрении местные строительные материалы оказались либо не древесиной, либо древесиной, прошедшей неизвестную науке обработку, потому что совершенно не поддавались деформации, хотя Лаванда в целях науки пыталась царапать поверхность терема. И войти обратно внутрь невозможно, вход защищает невидимое силовое поле, и оно же, либо его более мощный аналог, окружает весь участок местности, на котором находится подворье. Это невозможно заметить глазами, но Лаванда в этом абсолютно уверена. Энергетическая завеса – это однозначно портал, вроде Лизуна, а появившееся из него существо явно разумно, потому что оно, прибыв сюда, общалось с синеглазой девушкой и Фронтовиком, но услышать, о чём, не получалось. А Болт, единственный, кто наверняка в курсе всего, наотрез отказывается отвечать на вопросы, и у него на всё про всё одна фраза – мол, скоро узнаете…
– Где остальные? – мягко оборвал её Берёзов. – Ты сказала, что я проснулся позже всех.
– Болт так сказал, когда уходил тебя будить, – сообщила она. – Я видела Водяного и Кнопку. Они были здесь, когда я вышла, но Болт сразу же позвал их куда-то внутрь. Минут через пять появился Рентген, тоже без «Живой Воды», но совершенно нормальный. Сразу после него вышел Кварц, тоже цел и невредим. Оба мрачные, словно тучи. Я пыталась с ними поговорить, но разговор не клеился. Они выглядят так, будто их на казнь привели. И, похоже, они удивлены происходящим меньше других. Айболит вышел совсем недавно, мы поговорили, и он ушёл к Рентгену. Мы подумали, что Рентген знает больше нашего.
– Сомневаюсь. Скорее, он просто смог больше понять. Аналитик всё-таки. – Туман взял Лаванду под руку. – Рентген явно догадался о чём-то ещё тогда, когда Болт приехал за нами в шлюз Фрагмента. Пойдём, я поздороваюсь с хозяевами, нехорошо быть невежливым.
Они направились к беседующей с Фронтовиком девушке, и Берёзов не смог удержаться от пристального изучения загадочного бойца, сказалась профессиональная привычка. Сейчас, когда всё вокруг не было сном, он отчётливо видел, что за исключением редкой внешности Фронтовик и его синеглазая собеседница не несли на себе никаких
