Вот ведь… Не учится — плохо, взялся за ум — стало не в пример хуже.
— Как я понимаю, это у тебя вместо лабораторной?
— Не отвлекай!
Иден что-то пробормотал, сделал несколько пассов руками и утер пот со лба.
— Все, с завтрашнего дня он будет везде следовать за тобой.
Замечательно. Порывшись на полках, я извлекла литровую бутыль со спиртом.
— Я это не пью!
— А тебе и не предлагают. Ты руки мыл?
— Мыл!
— Иди, помой еще раз.
Притащил заразы! Скатерть в помойку, стол протереть спиртом и застелить новой, клык аккуратно подцепить бумажкой и кинуть в рюмку, пусть дезинфицируется. Не забыть протереть руки самой и заставить это сделать отпрыска Эверо.
К счастью, во второй коробке оказался торт, а то с Идена бы сталось откопать первого ректора мне для компании.
Когда торт был нарезан, а чай разлит по чашкам, я приступила к промыванию мозгов.
— Ну, я жду.
— Чего?
— Извинений! Мне твой отец весь мозг вынес за то, что ты ходишь по бабам, единственным достоинством которых является общность с циркулем.
— Это как?
— Только и умеют, что ноги раздвигать!
— Фу, как некультурно!
— Я сейчас культурно процитировала твоего отца! Ты не мог втихушку поделиться мудростью? Нет, нам шоу подавай! Забыл, кто твой отец? Одно его слово, и сыскари выяснят всю твою подноготную, вплоть до того, на каком полупопии у тебя на трусах заплатка!
— Ты преувеличиваешь! — Иден махнул ложкой в мою сторону.
— Иден, если твой отец хорошо прикидывается идиотом, это не значит, что ты так же хорошо прикинешься умным! У него опыт, у него кадры и деньги. Шансов нет, так что прищеми задницу, если не хочешь пить вместо вина чай с бромом.
За дверью раздались пьяные вопли.
— Это кто там так орет? — прислушался к крикам юноша.
— Ремонтная бригада ищет доступной любви у Карлы Людвин.
Иден подавился чаем.
— Я хочу это видеть.
— Иди, только череп не забудь.
Утро понедельника до десяти часов проходило в обычном режиме. В десять в приемной нарисовалась Карла Людвин. Зная об ее «теплых» отношениях с графом, я ее пропустила. Может, уволит наконец?
Впервые в жизни я решила подслушать разговор начальства. Благо, дверь за собой она плотно не прикрыла.
— Она ведет себя аморально!
— В чем проявляется аморальное поведение? — Граф был сама вежливость.
— На ее двери оскорбляющая меня надпись! — от возмущения голос женщины срывался на фальцет.
— Там написано ваше имя? — Граф откровенно развлекался.
— Нет!
— Тогда с чего вы решили, что надпись относится к вам?
— А кто еще живет с ней рядом?
— Еще одна соседка, но она мою приемную не штурмует. Может, опустим этот момент, и вы перейдете к вопросу, каких действий ждете от меня?
— Чтобы она замазала то, что приписала!
Оба-на! Я предвкушающе потерла руки. Проговорилась старушка, пусть теперь объясняет, кто первым граффити на моей двери нарисовал.
— То есть не вся надпись за ее авторством? — как и следовало ожидать, Джонатан зацепился за эту оговорку.
— Ну…
— Так да или нет?
— Нет.
