— Тогда почему она должна закрашивать то, что не писала? Когда найдете автора, тогда и предъявляйте претензии. А теперь до свидания!
Когда шаги старушки стихли, Эверо покинул кабинет.
— Лада, напиши приказ об урезании Карле Людвин зарплаты за этот месяц в связи с нецелевым использованием ресурсов Академии.
На стол мне бухнулась исписанная пачка гербовой бумаги.
— Мы заказываем эту бумагу для проведения контрольных работ, а не для написания жалоб.
С удовольствием. Кстати, пока не забыла, надо уточнить один момент.
— Она в разговоре с подругой назвала меня взяточницей, ты не знаешь почему?
Граф знал, более того, он невольно поспособствовал этому. Официальная версия моего ареста — за содействие взяточнику Каралю. Эверо уже тогда не верил, что я замешана в смерти представителей аристократии, но использовать меня собирался. А чтобы после выхода из тюрьмы меня не линчевали родственники погибших, для всех я была арестована по другой статье.
После обеда я, напевая бессмертный хит шведской группы про нехватку денег, протирала пыль на шкафах.
— Красиво. Перевести можете?
Я только чудом не свалилась. Сохраняя равновесие, осторожно спустилась и обулась. Опираясь на мой стол, стоял двухметровый бугай. Гладковыбритая голова, потертая кожаная куртка и сбитые костяшки пальцев не вызывали желания познакомиться с ним поближе. Ему только золотой цепи не хватало для образа братка.
— Вы секретарь графа Эверо?
— Да. Только по вопросу трудоустройства вам в отдел кадров, это на первом этаже.
— Трудоустройства? — браток вопросительно приподнял бровь.
— А вы разве не охранником устраиваться пришли? Говорю, вам на первый этаж! Форму и сканворд выдадут на месте.
Тут в приемную выглянул граф.
— Альберт! Какими судьбами?
— Невеселыми, ты же в курсе.
Я непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Джонатан наконец осознал причину моего замешательства.
— Лада, позволь представить тебе моего давнего друга Альберта Триано. Регента при наследнике.
Регента? А я ему нахамила…
— Лада, нам коньяк, шоколад и лимон. И не пускай больше никого.
До трех часов дня я мелко тряслась. Уволят? Казнят? Помню я про Бирона… Ну, Лада, сколько раз можно так ошибаться? Сначала узнай социальный статус, а потом хами!
Как ни странно, после ухода Альберта никаких репрессий не последовало.
Я пошла убирать в кабинете. Эверо сидел на рабочем месте, согревая в руке бокал с коньяком.
— Боишься? — с любопытством поинтересовался он.
— Как догадались?
— Тебе не чуждо чувство самосохранения. А ты нахамила не последнему человеку в государстве.
— Да откуда я знала, что этот лысый бугай может похвастаться родословной длиной с километр?
— Лада, он военачальник! Голову бреет, чтобы вшей не разводить, а телосложением обязан службе, — объяснил мне Джонатан прописные истины. — Когда сестра взошла па престол, он отправился служить. Защищал границы. А теперь вернулся ради племянника.
— Не думаете, что он мог устроить смерть сестры, чтобы захватить трон? А что? Корона на лысине будет шикарно смотреться, блики от камней будут красивые.
Граф опустошил бокал и одернул меня:
— Лада, не забывайся. Он мой друг. А ты держи язык за зубами в его присутствии.
— Хорошо, в следующий раз сломаю перед ним швабру со словами: «Король умер, да здравствует король!»
— Лада!
— Мой рабочий день окончен. Всего доброго.
Когда я вернулась домой, моя входная дверь могла похвастаться новой краской и мордой Шарика, торчащей из нее. Похоже, меня тут ждали. Когда я оказалась в поле зрения пса, он с радостным лаем кинулся ко мне. Юбка была уделана эктоплазмой за минуту.
— Неправильно тебя Шариком назвали, Лизун[3] подошло бы больше.
В квартиру я заходила с дурным предчувствием. Интуиция не подвела, в слизи было все. Зеленая густая эктоплазма капала даже с шара-осветителя под потолком. Казалось, какой-то великан высморкался в мою однушку. Причем закрытые двери Шарика не останавливали. А теперь вспомним про отсутствие «Пемолюкса» и «Мистера Пропера» в этом мире. Так что мне придется убираться без лысого мужика на подхвате. Тут в моей голове сработали ассоциации, и я нервно хихикнула, представив регента со шваброй, оттирающего эту зеленую пакость. Впрочем, один чистый островок в квартире остался, и это оказался диван. Видно, при жизни это было единственное место, куда собачку не допускали. Хорошо хоть, эктоплазма не пахнет.
