– Ах, Аль, доброе утро, – приветливо прощебетала она. – Пареньку уже лучше, но лекари просили его не беспокоить. Пойдемте, надо проверить украшения в зале.
– Нет, мне надо с ним поговорить, – отодвинул я деканшу.
– Аль, это приказ, – тут же нахмурилась она. – Оставьте ребенка в покое.
– Этот ребенок с дружками пытались меня убить, и им бы это удалось, если бы не счастливая случайность. Поэтому я имею право хотя бы на разговор. Уверяю, парню ничего не грозит.
Оставив замершую Айдору в коридоре, я вошел в комнату и закрыл дверь. Отлично, защелка! Одно движение пальцев – и деканша остается не у дел.
Парнишка лежал на кровати – бледный как снег. Но живой. Хорошо, хоть не убил дурака. Он уставился на меня зелеными глазищами. Не ждал. Неудивительно.
– Здравствуй, Микель, – присел я на стул возле кровати. – Как самочувствие?
– Спасибо, хорошо. – «Жертва» попыталась от меня отодвинуться.
– Вот и отлично, – улыбался, словно идиот. Но, похоже, мой оскал пугал паренька сильнее крика и оружия. – Ничего не хочешь мне сказать?
– Н-нет, – промямлил Микель. – Извините, вышла ошибка. Мы ждали не вас.
– А госпоже Айдоре ты только что говорил другое.
Казалось, Микель не может побледнеть сильнее – ан нет, побледнел, из белого став серым. Ничего, ему полезно. Я по их милости вообще мог остаться на лесной тропинке. Поэтому можно позволить себе немного актерской игры.
– Вы поджидали меня, – начал за него. – Кстати, исправь, если что не так. Поджидали для того, чтобы убить. Сейчас даже не важно, а меня ли. Там мог проходить кто угодно. Кто-то из моих студентов, друзей, коллег. Так скажи мне на милость, почему я должен щадить твою жизнь?
Микель молчал. Только зеленые глаза стали темнее. Кинется? Нет, слишком хорошо контролирует себя, несмотря на возраст. Лишь кулаки непроизвольно сжимались и разжимались. Надо было вывести его на чистую воду. Разозлить, заставить раскрыть рот. Когда человек зол, он способен раскрыть любую тайну.
– Не поделишься, что я вам сделал? – продолжал спокойно. – Перешел дорогу? Увел девушку? Занял ваше место? Или просто очутился не там? Молчишь? Молчи. Все равно узнаю. Вот только тогда у тебя не будет шанса оправдаться.
– Вы – монстр, – едва заметно шевельнулись губы Микеля.
– Что?
Я ожидал чего угодно, но не того, что парнишка разревется. Он судорожно глотал воздух, пытаясь унять предательские слезы. Но они градом катились по впалым щекам. А ведь Микель действительно измотан. И отнюдь не моим нападением. Похоже, рана – это полбеды. Он плакал отчаянно и безнадежно. И – беззвучно. От этого было только страшнее. Я мог справиться с чем угодно, кроме чужих слез.
– Ну, тише, – сжал его ледяную ладонь. – Что у тебя стряслось?
Микель уставился на меня с непониманием. Даже дышать забыл. Может, на всякий случай взглянуть в зеркало? А вдруг у меня уже выросли рога? Или что-то еще? Зачем на меня так смотреть?
