В зале снова послышались смешки. Узнали платье. Кэрри изумительно передала интонации Айдоры – мягкие, иногда немного легкомысленные. Взрывашка присела на пенек и задумалась. Из-за кулис появились Зной и Ветер. Мы два часа потратили на то, чтобы найти подходящую ткань для костюмов – ярко-оранжевую и серую, а затем девчонки расшивали их блестками. Теперь половина блесток украшала пол в каморке. Так, добавим блеска. Переборщил!
Костюмы слуг неверного бога засияли, словно два солнца. Пока Зной и Ветер убеждали Адалею, что Дарант не изменяет ей, а всего лишь обходит землю дозором, я пытался чуть уменьшить блеск. Адалея поднялась и прижала руки к весьма открытой груди.
– Вы лжете мне! – возопила она. – Супруг избрал себе другую. А меня, горемычную, оставил лить слезы.
– Послушай, о прекрасная богиня, – появилась Лизи-Мирта, изображавшая Аленору. – Несу тебе от матери я весть, что бог Тьмы навеял твоему супругу грезы о несбыточном. Сидит Дарант в ущелье под сосной. Никто его не в силах вернуть к тебе и грезы прочь прогнать.
– О, бедный мой супруг! – воскликнула Кэрри так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. – Пойду к нему, верну его себе.
На лбу выступила испарина. Слишком тяжело! Но оставалась еще половина сценки. Нельзя сдаваться. Иначе декорации рухнут на кого-нибудь из студентов.
Зной и Ветер на носилках вынесли Даранта-Дени. Тот ничего не замечал, уставившись куда-то вдаль.
– Эй, господин, – помахал Джем перед лицом Дени. – Не слышит. Грезит. Наверное, видит свою прекрасную женушку. Будь у меня такая жена, я бы точно только о ней и грезил.
– О, Дарант, – выплыла из кулис Адалея.
– Кто здесь? – Дени умудрился, не меняя позы, чуть отвернуться от Кэрри.
– Я, твоя жена. Услышь меня, взгляни в мои глаза.
Кэрри наклонилась, демонстрируя совсем не глаза. Дени покраснел и еще больше отвернулся.
– Не слышит. О, несчастье мне! Отправлюсь к богу Тьмы и заставлю вернуть мне супруга, – стиснула Адалея кулачки.
Сцена поплыла перед глазами. Я, словно сквозь пелену, наблюдал за встречей Кэрри и Ленора. Ленор играл превосходно. Становился на цыпочки и смотрел на Кэрри свысока, изгибая шею. Негодник. Неужели я так делаю? А этот высокомерный взгляд? Хотелось смеяться, но боялся пошевелиться, чтобы не исчезла иллюзия. Все тело покалывало. Руки занемели. Еще чуть-чуть.
Вот Адалея уговорила бога Тьмы развеять грезы мужа. Зал падал со смеху, наблюдая за ужимками Кэрри и Ленора. Они играли превосходно, а я даже не мог насладиться их игрой. Очнулся Дарант. Дени потянулся, поднялся с носилок, но так и не смотрел в глаза Кэрри, отворачиваясь то вправо, то влево. Однако это не помешало счастливой жене стиснуть его в объятиях. Зал разразился аплодисментами. Юные артисты вышли на поклон. Сколько можно кланяться? Тщеславие – извечный актерский бич. Наконец, занавес закрылся. Я резко отпустил иллюзию и пошатнулся.
– Профессор, – налетела на меня толпа студентов в рваных костюмах, – ну как?
– Отлично, молодцы. Сыграли на высшем уровне. – Я заставил себя улыбнуться. – Будем ждать результатов фестиваля. Но, уверен, без награды вы не останетесь. Идите переодеваться.
Похоже, они только сейчас вспомнили, во что одеты. Счастливая гомонящая река потекла в сторону каморки, служившей нам гримеркой, а я поплелся к лестнице. Потерпи, Ал. Еще пару десятков шагов, и ты окажешься в комнате. Можно будет лечь и лежать, не думая ни о чем.
