– Громкоголосые люди распевают непонятные вирши. Тебе бы не понравилось, – улыбнулся Слэйто. Аэле прикорнула у жениха на плече, и он накрыл ее до подбородка своим плащом. – Нам с тобой, Лис, достался не худший мир, но он и правда отличается от того, в котором жил охотник на волков. Королевство за две последние сотни лет умудрилось разрушить само себя чуть ли не до основания. Тут война, там мятеж. Лакцину стерли с лица земли задолго до нашего рождения. Но, читая эту книгу, я думаю: а может, это и хорошо? Учитывая, какие люди там жили.
Он резко замолчал. Затем аккуратно уложил Аэле на землю и поднялся, словно к чему-то прислушиваясь. Я на всякий случай тоже встала, но кроме стрекота букашек не расслышала ничего.
– Прекрасная песня, – заметил Слэйто.
Только тут я обратила внимание, как странно изменился характер свечения магии вокруг него. Белые язычки словно начали ритуальный танец, реагируя на что-то, неслышимое моему уху.
– Я ничего не слышу.
– Эта песня предназначена только для мужчин, полагаю. – Он тряхнул головой. Затем еще раз, словно пытаясь избавиться от наваждения. – Неудивительно, что они все уходили. Даже с моей магической защитой сложно ей противостоять.
– В песне тебя куда-то зовут?
Я посмотрела на спящую Аэле. Укрытая плащом Слэйто, она крепко спала на земле, подобно маленькому зверьку, свернувшись калачиком. Это к лучшему, незачем брать ее туда, где может быть опасно. Сам маг стоял в серебряном свете нарождающейся луны, словно статуя. Его бледно-зеленый камзол поблескивал от всполохов белой магии. В этот миг Слэйто тоже походил на молодой тополь – цветом одежды и неподвижностью.
– Я понял, – кивнул он невидимому собеседнику. – Это вроде зачаровывающей песни. Меня зовут прийти в одно место неподалеку. Говорят. Да много что говорят: про любовь, покой, долг, который я смогу отдать. Это очень успокаивающая песня. Словно посреди войны я встретил мать, и она меня утешает.
– Тогда идем, – сказала я, поднимая с земли меч в ножнах. – Познакомимся с твоей матушкой. И расспросим ее, зачем ей столько мужчин.
Когда я была еще ребенком, то прочитала множество страшных книг. И в каждой описывалась одна и та же обстановка, предшествующая кошмару. Дело обязательно происходило ночью, в каком-нибудь жутком месте – заброшенном доме или дремучей чаще. Герой обязательно предчувствовал надвигающуюся опасность. И непременно наличествовали мурашки на спине, капельки холодного пота на лбу и пугающие звуки.
В реальности все выходило иначе. Все самые страшные события в моей жизни происходили при свете дня. Наказание, которому подверг меня Принц, битва с людьми- голубями, битва с толпой в Штольце, Взрыв в Сиазовой лощине… Бой на Перешейке с тем, во что превратился Поглощающий, тоже происходил не в кромешной тьме. Поэтому нынешней ночью, когда мы со Слэйто, словно две серебряные тени, скользили между высоких тополей, страха я не испытывала. Деревья шуршали листвой, букашки продолжали трещать, ночь была воплощением мира и спокойствия.
Мой товарищ особенно не переживал, судя по тому, как уверенно он шел. Мы почти не говорили, я следовала за Слэйто, двигавшимся на призрачный зов, который звучал только у него в голове. Но я все же полюбопытствовала, не страшно ли ему.
– С тобой рядом? Как можно бояться, – рассмеялся он.
Я так и не поняла, шутил он или был серьезен.
Мы углубились в тополиные посадки. Вокруг были и молодые деревца, и старые великаны, увешанные метровой величины пуховыми сережками. Теперь кроны деревьев смыкались над нами, не пропуская ни малейшей крупинки лунного света, а мягкие лапы тополей спускались до самой земли, подобно белым ватным канатам. Приходилось руками раздвигать эти белоснежные шторы, чтобы двигаться дальше. В темноте, да. Но без страха.
Внезапно мы вышли к поляне, которой было не место на плантации. Она была хорошо освещена лунным светом. Темно-зеленая трава под ногами мягко пружинила. Откуда-то издалека доносилось кряхтение, словно какой-то трудяга рыл землю и задыхался, – но мы не видели ни одного человека. Слэйто потянул меня за руку; я порадовалась, что он был в перчатках. Маг вывел меня на середину поляны. Здесь потопталась не одна пара ног: трава была плотно примята. Пока я оглядывала поляну, откуда-то сверху прозвучал кристально чистый женский голос:
– Откуда здесь оно-женского пола?
– Наши песни не должны звать их-женского пола, – прибавил второй голос, на мой слух, мало отличавшийся от первого.
Ответил им более зрелый:
– Всегда есть возможность ошибки, мы. Может быть, оно-женского пола достаточно сильно, чтобы выполнить великую роль.
Все это время мы со Слэйто стояли как вкопанные. Не знаю, чем он был занят, но лично я пыталась определить источник звука. Сложно сражаться с врагом, которого не видишь. Голоса заспорили, судя по всему, обо мне. Но на этот раз они звучали хором, и разобрать отдельные фразы было невозможно. Наконец самый взрослый голос заключил:
– Оно выглядит сильным. Оно сможет стать отцом. Мы подарим этому-женского пола такую привилегию. Ведите их в место.
Я собиралась уже обнажить меч, когда Слэйто удержал мою руку и едва заметно покачал головой. Предлагал ли мой спутник мне притвориться одурманенной, как и он, чтобы выяснить больше о наших врагах и пропавших селянах? Отлично, играть так играть…
Они спустились стремительно, словно упавшие ветви. Да они и были ветвями, в каком-то смысле этого слова.
Сложно описать то, что предстало перед нашими глазами, используя мой скудный словарный запас. Я повидала на своем веку немало чудовищ и монстров, и в человечьей
