– Попытаюсь объяснить это простыми словами. – Слэйто задумчиво сорвал травинку и начал ее жевать. – Представь, что у человека от утра до вечера есть некий запас силы. Он может пахать в поле, собирать урожай, пасти скот. От того, насколько часто он использует свои силы, зависит то, сколько их у него остается. Если он до обеда успел переделать сотню дел, то в полдень его сморит сон. Но на следующий день он будет полон сил.
– К чему эти деревенские метафоры? Тебе надо поспать перед тем, как колдовать?
– Отдохнуть, – кивнул он и достал из кармана жилета небольшой мешочек. Когда Слэйто его открыл, воздух наполнил сильнейший аромат, который нельзя было спутать ни с одним другим запахом. – Кое-что употребив перед этим.
В Королевстве не любили говорить о проблемах. Да, у нас идет гражданская война, кто-то всегда голодает, а банды наемников рыскают по маленьким беззащитным деревенькам. В целом же у нас все хорошо. Дети радуют глаз и душу, мужья любят жен, а молодежь послушна старикам. Долгое время худшим, с чем сталкивались люди, было пьянство, ведь выпивох предостаточно в каждой деревне. А затем из порта Тонхи в Королевство пришла первая партия «элеевых слез».
Наркотик оказался достаточно дешевым, чтобы быть доступным каждому, и достаточно сильным, чтобы вскружить голову не только тощему мальчишке с торчащим кадыком, но и двухметровому мужчине. Красновато-коричневый порошок, вроде песка, начал появляться и к северу, и к югу от Врат Ремира. Его вдыхали, клали под язык, мешали с алкоголем и при сильной жажде втирали в нанесенные самим себе раны, так порошок быстрее попадал в кровь. Доза чуть больше или чуть меньше обычной могла легко прикончить покупателя «слез», поэтому торговцы дурманом были аккуратны – к чему терять клиентов?
В легионе я почти не слышала об «элеевых слезах», но не потому, что наркотик был под запретом (если уж на то пошло, пьянство тоже не поощрялось). Просто в нашу страну откуда-то извне «слезы» попали не более двух лет назад, и, когда я служила в Алой Розе, этой гадости в Королевстве еще не было и в помине. Зато когда я оттачивала свое мастерство в ратаране, а затем в Лароссе, эта гниль укоренилась в ноздрях и легких людей.
«Элеевы слезы», в отличие от опиума, не делали пристрастившегося к ним человека апатичным и вялым. Напротив, помимо ожидаемой эйфории с каждой дозой он получал заряд сил и невиданной бодрости. Тело, конечно, обманывало «слезных» наркоманов – никаких сверхсил бедняги не обретали. Просто каждый орган начинал работать на износ, и это, конечно, приводило к довольно скорой кончине каждого любителя этого зелья после того, как он начинал его употреблять.
– Маг-наркоман… Потрясающе, – пробормотала я и посмотрела на Аэле. Девушка выглядела растерянной и напуганной, она не сводила глаз с едко пахнущего мешочка. «Она знала об этом, – мелькнула у меня мысль. – Все это время она знала, что он принимает. Просто она ума не приложит, что с этим делать». Словно подтверждая мои слова, девушка пожала плечами и развернулась к озеру. – И давно?
– Почти все время пути, – ответил Слэйто, сбрасывая с плеча на землю дорожный мешок. – Возможно, то, что я скажу, прозвучит как оправдание, но «слезы» помогают мне колдовать. От них больше пользы, чем вреда. Без них в последнее время мне не хватает запала.
– Почему тогда я не замечала у тебя «элеевых глаз»? – Так знающие люди, например, лекари, называли такое покраснение белков глаз, как если бы в них лопались враз все сосуды. Виной всему был наркотик, попадающий в кровь из легких или слюны.
– Малые, очень малые дозы, – произнес маг. Мне хотелось верить, что он смущается, но на самом деле Слэйто словно не считал свою зависимость чем-то, заслуживающим внимания. – Сегодня малой дозы не хватит. Придется принять приличную порцию.
Пока я беспомощно наблюдала, как Слэйто на тыльной стороне руки делает аккуратную дорожку из порошка, в голове у меня потихоньку в единую картину сложились все детали этой головоломки. Неадекватные ответы, быстрая речь, резкие движения. Хотя он все время был у меня на виду, с самого начала путешествия, я не видела очевидного. Слэйто склонил голову и поднес к своему тонкому носу руку с наркотиком, чтобы его вдохнуть. Я не могла больше за этим наблюдать и повернулась к Аэле.
Девушка стояла, обхватив себя руками за плечи, словно мерзла, несмотря на окружавшую нас жару. Взгляд ее беспокойно метался по поверхности озера, но мне показалось, что мысли ее заняты отнюдь не русалками. Как давно знала Аэле о пристрастии своего жениха? Пыталась ли она бороться с дурной привычкой Слэйто? Или просто стала невольной заложницей этой его зависимости?
Я услышала протяжный вдох сзади. Слэйто зашелся в кашле.
– Только не убей себя, – мрачно бросила я через плечо.
– Лис, – позвал он, и голос его прозвучал настолько жалко, что я пересилила себя и обернулась.
То, что я увидела, противоречило моему представлению о типичных наркоманах. Да, глаза Слэйто покраснели и резко выделялись на ставшем бледном лице. Но не было ни бодрой улыбки, ни резких движений, свойственной всем любителям «слез». Напротив, маг выглядел собранным, решительным, словно его тело было натянутой тетивой лука. А магия… Что творила светлая магия Слэйто, было уму непостижимо. Белые языки выбивались из-под одежды, лизали все окружавшие нас кусты и камни на расстоянии метра. Магия искрила и разве что не шипела.
– Помнишь наш уговор, Лис? Случись что со мной, ты сама доведешь до белой башни Аэле и поможешь ей открыть килиаз. А сейчас со мной может случиться что угодно.
– Не напрашивайся на жалость, от меня ты ее вряд ли дождешься, – сказала я. Соврала. Мне уже было жалко Слэйто. – Что Аэле станет делать с найденным в башне сокровищем, если тебя не будет рядом? Кому тогда пригодится ее страсть?
– О, это будет подарок всему миру, поверь мне, я знаю, о чем говорю, дорогая.
– Ты… дурак, – только и сказала я, и это прозвучало очень по-детски.
– Неужели тебе жалко старого наркомана вроде меня, а?
Хотя он старался придать уверенности своему голосу, ее ему катастрофически недоставало. Маг выглядел испуганным.
– На тебя мне плевать, но она… – Я обернулась и еще раз окинула взглядом хрупкую фигурку в ободранном платье, которое трепал ветер. – Она будет опечалена. А
