дополнялись другими, позволяя мне смотреть сквозь эпохи на историю моего мира. И если большинство этих воспоминаний были отрывочны и незначительны, то жизнь Гектора и самое яркое его воспоминание – Троянскую войну, я помню прекрасно. А заодно её трактовку из мифов и литературы. Это лишило её очарования, но привнесло ясность и правдоподобность. Хотя даже жаль, что это Гектор отогнал Менелая от Париса, а не Афродита, как гласит легенда.
Между тем, проклятие Ахилла достигло цели. Пусть и спустя сотни лет, я всё же оказался в Аду. Может быть, и он бродит где-то здесь.
– Ты примирялся с памятью куда дольше, чем я рассчитывал. Нормально себя чувствуешь? – Дождавшись моего кивка, Сараш продолжил: – Мне нужно в другой мир – один из уже почти захваченных Бездной. Там сейчас мой старый знакомый, мне от него кое-что нужно. Пока ты блуждал в своей памяти, я не мог оставить тебя без присмотра. А раз уж разобрался в себе – отправишься со мной.
– Здорово, когда отправляемся?
– Через декаду. Мне нужно завершить кое-какие приготовления. Ты пока помаши мечом и отработай известные заклинания.
– Что вам понадобилось от этого знакомого?
– Зеркало Кораса. В моём исследовании без него не обойтись, а искать артефакт, предназначенный для магии Духа, в Бездне можно годами. У Гариуса он точно есть.
– Зачем ему было тащить это зеркало на войну? От него есть польза в сражении?
– Ни малейшей. Войны в мирах зачастую идут годами. Так что многие маги устраивают в таких мирах целые временные резиденции, стаскивая туда горы своих вещей и артефактов. Мой знакомый как раз из таких. Уверен, он прихватил Зеркало Кораса с собой, – не дожидаясь моего вопроса, Сараш сразу ответил: – Ты пока слишком мало знаешь – не поймёшь моих объяснений. Позже я расскажу тебе, для чего нужен этот артефакт.
– Но он ведь для магии Духа? Вы так стремитесь преуспеть именно в ней, хотя сами говорили, что наибольший талант у вас к магии Огня. Есть причина?
– Любой маг, продвинувшийся достаточно далеко в магических искусствах, жаждет бессмертия. Магия Духа как раз его и предлагает. И дело не только в нём. Тело мешает магии. Из-за него мы ограничены энергетическими каналами и слабой плотью, которая не выдержит чрезмерных нагрузок. Бессмертный может существовать без тела, просто в виде души, окружённой энергетической оболочкой. В таком состоянии нет ограничений на использование магии, и большинство заклинаний не способны причинить ни малейшего вреда. А если соскучился по телесным удовольствиям, можно создать сложную иллюзию тела или сотворить настоящее, хоть это и не просто, – Сараш откинулся в кресле, с удовольствием рассказывая о своей мечте. – Маг – это смертный, желающий потягаться с богами. Но из-за слабой оболочки неспособный на это. Лишь обретя бессмертие, можно подняться выше, чем было уготовано тебе судьбой.
– Я слышал о личах – магах, которые стали живыми мертвецами как раз для того, чтобы обойти слабость тела. Эта выдумка или такое действительно бывает?
– Бывает. Но это неполноценный путь. Если разрушить тело лича, то он умрёт. Это не бессмертие. Хотя в некоторых мирах считают иначе. Маги в мёртвых оболочках там находятся на верхушке магического сообщества. Считается, что они превзошли смертных и обманули смерть, достигнув вечной жизни. Но какая же она вечная, если её так просто отнять? Лишь для наиболее одарённых в магии Смерти этот выбор оправдан и даже необходим. Таков уж один из непреложных законов этой школы магии – не познавший смерть не познает всех её тайн.
– А как насчёт того, что погибший маг может восстать в виде лича, сохранив магические способности? В моём мире многие писатели любят развивать эту тему. – Как выяснилось, многие знания, почерпнутые мной из фантастической литературы, оказались в той или иной степени реальны. Хорошо бы разобраться, где проходит грань, отделяющая новую реальность от вымысла. Пусть даже и в таком незначительном вопросе.
– Сейчас ты говоришь чушь. Как мертвец с тухлятиной в черепе может творить заклинания, если он и мыслить-то неспособен? Магия – это искусство, подвластное только разуму. Если погибший маг и поднимется в виде мертвеца, то он будет туп, неспособен к магии, медлителен и слаб. Хотя если это произойдёт в месте с сильным магическим фоном, то не таким уж слабым и медлительным он будет. Но способностей к магии всё равно не будет, – Сараш замолчал, задумавшись о чём-то и перестав обращать на меня внимание. Уже замечал за ним такое. Стоит ему о чём-то как следует задуматься, как окружающий мир тут же перестаёт его интересовать. Что творится в голове у предположительно древнего мага, мне понять не дано, и я решил подождать, не отвлекая его. Взяв с книжной полки книгу «Десять самых разрушительных заклинаний магии Огня», я перебрался в кресло, оставив Сараша сидеть за столом и смотреть в стену. У него и в одиночку это прекрасно получается.
Через полчаса я вернул книгу на место и зашагал вдоль книжных полок в поисках чего-то более адекватного. Демоны и серьёзная литература очень плохо сочетаются. Глядя на Сараша, это не так заметно, но вот читая такие книги… Глядя на заголовок, ожидаешь найти в книге формулы и описание этих самых разрушительных заклинаний, а на поверку оказывается, что автор просто рассказывает истории, где использовались эти заклинания. Причем со вкусом, в деталях расписывая, как огненный шторм накрыл целый город, заживо сжигая его защитников и беспомощных жителей. И никаких тебе формул и детального описания заклинаний. Такое я мог и на Земле почитать. Но не успел я присмотреть что-то более достойное для чтения, как учитель пришёл в себя. Что-то он быстро, ещё и часа не прошло.
– Хотя если этим мертвецом будет управлять маг, то он действительно сможет через него колдовать, используя резерв мёртвого чародея. Но как видишь, всё равно необходим разум, пусть даже и через посредника. Единственное, на что способны неразумные создания, волею случая или по чьему-то умыслу наделённые магической силой, так это высвободить её в едином порыве, разрывая своё энергетическое тело и калеча себя. В бою от такого проку почти нет. Но довольно на сегодня о мертвецах. Иди потренируйся, а мне нужно провести кое-какие расчёты.
Снова тренировочный зал. Вместо меча в руке дротик, из тех, что я прихватил из оружейной Джараха, а к стене прислонён футляр с остальными. Несмотря на полное отсутствие практики обращения с этим оружием, сейчас тонкое древко порхает между моими пальцами, повинуясь малейшим движениям. Будто всю жизнь этим занимался.
