Прекратив играться, я сделал пару шагов в направлении круглой мишени в конце зала и метнул дротик. Резко и мощно, как когда-то. Рука не должна была дрогнуть, а глазомер – подвести. Однако это случилось, и дротик хоть и попал в мишень, но вошёл далеко от центра. Как и следующий, и все остальные. Когда я просто стоял перед мишенью и старался успокоиться, в зал вошёл Сараш.
– Что опять случилось? От тебя так и разит злостью.
– Как вы находите меня в такие моменты? Следите?
– Не говори чепухи. Я просто чувствую такие эмоции, как… акулы в твоём мире чувствуют кровь в воде. Капля крови приманит акулу, а вспышка гнева – демона, – в иной ситуации я бы даже разозлился от того, насколько тщательно Сараш препарировал мою память, но сейчас мне было не до этого.
Обведя взглядом весь зал, учитель, наконец, заметил утыканную дротиками мишень. Ни один не попал в малый круг размером с яблоко.
– Неплохие броски, кстати. Но как я понимаю, когда-то ты умел лучше. А сейчас не можешь и бесишься из-за этого. – Повинуясь Сарашу, дротики покинули мишень, и, отлетев подальше, вновь вонзились в неё, на этот раз прямо в центр, едва не повторив знаменитый трюк Робина Гуда. – Кем он был?
– Сильнейшим из своего народа. Великим воином. Я помню почти всю его жизнь и могу повторить почти все его приёмы с мечом, даже с этой оглоблей. С копьём и щитом наверняка тоже. Но движениям недостаёт точности и силы. Для своего времени Гектор был просто великаном.
– В этом нет ничего необычного. Можно сказать, у вас на двоих была одна душа, но тела-то разные. Твои руки просто не помнят, как бросать это копьё, и ничего с этим не поделаешь. Нужно вспоминать. У тебя есть с кого брать пример, нужно лишь отточить движения и вернуть былую силу. Дело времени.
Когда Сараш ушёл, я ещё некоторое время пометал дротики, пытаясь делать всё в точности так, как я это помню. Но чего-то не хватает, и дротики эти странные. Нужно кое-что поискать в оружейной комнате. Стоит заметить, что, несмотря на пренебрежение холодным оружием, учитель не только не притеснял мои занятия, но и хранил целые залежи смертоносных орудий в отдельной комнате. По большей части это были трофеи и подарки. Оружейной заведовал раб по имени… да я понятия не имею, как его зовут. Сам он своего имени не называл, а Сараш обращается к рабам, просто тыкая в них пальцем и раздавая указания.
Хотя этот раб особенный. Он демон. Я так и не сподобился узнать у Сараша, что же должен натворить демон, чтобы оказаться в таком незавидном положении, а сейчас этот вопрос меня внезапно очень заинтересовал. Ведь демон это не представитель смертной расы, а рабство здесь не имеет срока, оно навсегда. Вот и получается, что подобные рабы обречены на вечное служение. Чтобы придумать участь хуже, придётся изрядно напрячь фантазию.
Добравшись до оружейной, я окликнул того самого раба, стоявшего неподалёку.
– Открывай, мне кое-что нужно.
– Конечно, господин, – торопливо распахнув дверь и пропустив меня вперёд, он тут же подскочил ко мне, – что вас интересует?
– Мне нужно копьё примерно в мой рост и большой круглый щит.
– Идите за мной.
Он повёл меня между стеллажей с многочисленным оружием. Едва ли его было меньше, чем в малом арсенале у Клауса. Теперь я смотрел на оружие не как человек, пару месяцев назад взявший в руки меч, а понимал суть каждого из них. Совершенно другие впечатления, не то что при выборе меча останавливаться на том, у которого самая удобная рукоять.
Когда показалась стойка со щитами, я даже немного замедлил ход. Пройдя мимо балкеров, огромных павез, малых круглых и треугольных щитов, я остановился перед теми, что были мне знакомы. Большие круглые щиты, закрывающие весь корпус, шею и часть бедра. Цельнометаллические и с деревянной основой. Если припасть на одно колено, прикрывшись таким щитом, можно переждать целый шквал стрел, открыты остаются разве что стопы. Не так ли застрелили Ахилла? Хоть я и не видел его смерти, но… стрела в пятке? Знаменитая ахиллесова пята. Если бы его и впрямь искупали в водах Стикса, держа за ту самую пятку… но ведь я знаю, что он не был полубогом. Хотя и на обычного человека не был похож. К тому же никто здесь и словом не обмолвился о существовании Стикса.
Так может быть, первая стрела угодила в пятку, заставив его раскрыться, а затем он словил с десяток оперённых приятелей? Или вся эта история целиком – плод воспалённого воображения? Не знаю, но мне трудно поверить, что он мог пасть от меча. Хотя возможно, во мне говорит гордыня. Желание возвеличивать того единственного, что одержал верх над Гектором, чтобы на его фоне и сам Гектор выглядел ещё сильнее, чем он был на самом деле.
Проведя пальцами по выпуклой поверхности щита, усеянной следами от многочисленных ударов, я снял его со стойки и взял в левую руку. Как влитой. Будто всю жизнь таскал с собой эту приятную тяжесть. Поиски копья тоже не задержали меня надолго. Прихватив оружие, я вернулся в тренировочный зал.
Совершенно другое дело. Копьё привычно разит воображаемых врагов, а верный щит защищает от любых ударов. Почти как Гектор когда-то. Но бесконечно далеко до его убийцы.
– Это никуда не годится, – Сараш опять подкрался незаметно. – Меч в одной руке это ещё куда ни шло, метание палок в мишень тоже, но палка и щит – совершенно неприемлемый набор для мага.
– Вы предлагаете от этого отказаться? Только посмотрите, что я уже могу! Совсем скоро я достигну его уровня. Предлагаете всё это бросить?
– Я взял тебя в ученики, чтобы обучить магии, а ты хочешь променять её на… это? Допустим, ты достигнешь уровня этого Гектора, и что дальше? Хочешь навсегда остаться в его тени? А так и будет, можешь мне поверить. Тебе придётся решить, кем ты хочешь стать. Прямо сейчас. В случае чего ты знаешь, где выход.
Через несколько часов бездумного сидения на полу я подошёл к щиту, прислонённому к стене, и присел перед ним.
– Пора прощаться. Ты хорошо служил мне во многих жизнях, – пальцы коснулись холодного металла, придающего такую уверенность, стоит лишь взять его в руку. Достаточно лишь поднять его перед собой, и можно отгородиться от всего мира. Мгновение, и по пальцам заплясали огоньки, охватывая всю кисть и весело потрескивая. – Но
