Белов поднялся на поляну, где медленно, наслаждаясь каждым движением, начал комплекс гимнастики тайцзи-цюань. Её он разучил ещё в начале девяностых годов двадцатого века, убедившись в способности гимнастики снимать волнение и создавать хороший настрой по утрам. С тех пор, почти два десятка лет, при первой возможности выполнял знаменитые сто восемь движений, впрочем, иногда ограничивался двумя первыми частями, когда спешил. Хорошо, с явным удовольствием, прокачав суставы и растянув мышцы, он всё-таки протёрся полотенцем и пошёл назад, в дом, пора завтракать. Лариса уже приготовила завтрак, все ждут его возвращения, чтобы позавтракать в семейном кругу.
Лето перевалило за середину, Бражинск окончательно обрёл черты настоящего посёлка середины двадцатого века. Белов ещё помнил провинциальные деревеньки семидесятых годов, с пыльными дорогами и деревянными тротуарами по обочине улиц. Возможно, детские воспоминания и сыграли свою роль в обустройстве посёлка или обилие пилёных досок. Одним словом, нынешний Бражинск выглядел точь-в-точь как провинциальные деревеньки в родном Бражинском районе, в советские времена, до того, как их уничтожила демократия. Порой попаданцу казалось, что он не в раннем средневековье, а в родном СССР и вот-вот приедет передвижная автолавка, привезёт сапоги, обувь фабрики «Скороход», пахнущую натуральной кожей, неказистые костюмы и платья, которые всё равно придётся покупать, выбора нет. Эта мысль – добиться максимального сходства с двадцатым веком – становилась для него параноидальной, выливаясь в странные и непонятные для жителей посёлка формы. Деревянные тротуары из досок для понимания аборигенов немногим отличались от золотых унитазов по своему смыслу, так до?роги были доски до появления пилорамы. То старейшина затеет строительство палисадников перед каждым домом, где буквально заставит посадить цветы и раздаст каждому семена. То даст странные для жителей лесов указания выстроить нужник в каждом дворе и отдельно помойную яму, с условием не гадить в других местах. До этого жители посёлка, за исключением семьи Беловых, справляли нужду, как обычно, в любом месте, где прижмёт. Теперь староста наложил на подобные действия запрет, подтверждённый наказаниями, вплоть до отлучения от танцев. На этом фоне прочие требования старосты, вроде уборки территории перед домом, обязательная баня, не реже раза в неделю, содержание в порядке сточных канав вдоль дороги, и многие другие мелочи уже стали привычными для бражинцев.
Его авторитет никто из жителей не пытался подвергнуть сомнению. Даже самые младшие отроки понимали, что жизнь в Бражинске гораздо интереснее и приятней, чем в родном Пашуре, не только из-за питания и одежды, – в посёлке много такого, что в родном селении не увидишь никогда. Одни кузницы чего стоят, школьные занятия, катание на лошадях, а невиданное оружие? Все знали, что глава поселения научил стрелять из своего страшного оружия всю семью и обещал научить всех бражинцев, более того, дать каждому, ну почти каждому, такое оружие. Да одно это вызывало в подростках благоговейный трепет по отношению к старейшине и его указаниям, которые они спешили выполнить быстро и правильно.
Последние дни Белов начал готовиться к путешествию на Урал, как обещал Яре. Большую часть приобретённых мехов он отдал помощникам Окуня за будущие поставки руды. Хотя к началу июля почти все угры вернулись в Пашур, пятнадцать работников по уговору остались в Бражинске. Взрослых парней Белов направил на заготовку брёвен для пилорамы и строительство ещё четырёх домов, сена они уже накосили более чем достаточно, девушки работали по хозяйству, на мануфактуре у Тины и обучались у Яры. Мальчишки плавали на пароходе и ловили рыбу. Две трофейные лодьи Белов ещё весной отдал в пользование помощникам Окуня, которые наняли гребцов и увеличили поставки руды практически вдвое. Кроме железной и медной руды, увеличили поставки свинцово-серебряной руды до тонны в каждый приезд. Каждый раз привозили образцы различной руды и камней, которые старейшина оставлял для исследования на зиму. Перед его отъездом Третьяк с помощниками провёл вторую плавку чугуна, уже без участия Белова, который стремился давать самостоятельность своим ученикам как можно раньше, не приучая их к постоянному контролю, и вследствие этого из парней вырастали самостоятельные мастера. Пусть они лучше ошибаются в молодости, чем будут бояться ошибок в зрелые годы. Обученный по этой, «бразильской», как говорил Белов, системе, Третьяк за два года из ученика кузнеца вырос в грамотного ремесленника, за пару лет вполне рискует стать настоящим мастером.
На этот раз получилось больше восьми тонн чугуна и сама плавка шла гораздо увереннее, Белов надеялся в дальнейшем передать всё в руки кузнецов. Опасаясь внезапного нападения на посёлок в своё отсутствие, он не забывал регулярно тренироваться в стрельбе из револьвера сам и тренировать обе семьи. Выставлять какой-либо пост было бесполезно, простота и доверчивость угров граничила с глупостью, к ней бывший сыщик всё не мог привыкнуть. Свою поездку с Ярой он откладывал, ожидая родов Ларисы. В конце июля та родила мальчика, на этих родах Яра показала своим ученицам основные приёмы акушерства. Можно было отправляться. Маршрут путники составили по рассказам Яры, примерно определили район проживания рода горных волков.
Туда можно было добраться напрямую, через лес, по карте расстояние составляло около сотни километров. В лучшем случае неделя пути, да ещё вероятность встречи с уграми, в свое время упустившими жертву. По рекам дальность пути составила почти четыреста километров, но возможность нападения на реке была небольшой, Белов собирался весь путь против течения пройти на моторе. Для этого в лодку он загрузил две фирменные канистры с бензином и два ведёрных берёзовых туеса с крышками, тоже полные бензина. Туеса больше года в посёлке использовали при хранении всех продуктов, как оказалось, что в таких берестяных туесах продукты в принципе не портятся, несмотря на отсутствие холодильников. С собой путешественник взял несколько образцов товаров для обмена, в основном железные изделия, несколько зажигалок и пару валенок.
Перед самым отплытием пришёл караван Сагита, доставивший очередной запас хлопка, нефти, шёлковой и хлопковой ткани, немного фруктов, пятерых невольников, из них двух женщин. Если мужчины были мастерами, что Белов сразу определил, то женщины явно последние годы не работали физически, несмотря на гибкие тела и грациозные движения. Сагит подтвердил его догадку, объяснив, что девицы были наложницами, но не угодили хозяину, который оказался рачительным купцом и продал их на север к страшным варварам, что будет хуже смерти. А хозяину прибыль. В уплату за товар Сагит согласился взять зажигалки, для невольников стоимости зажигалок было недостаточно. Белов поначалу хотел отказаться от бывших наложниц, но в посёлке становилось слишком много холостых мужчин, которых удержать можно только созданием семьи. Пришлось расстаться ещё с одним набором стеклянных стопок, при этом староста предупредил, что в следующий раз кроме мастеров никого не возьмёт. Наложницам он сразу объявил, что отпустит их на свободу через три года при условии их замужества и рождения детей. Если мужей в посёлке не найдут, останутся невольницами навечно, но мужья должны быть