– Не беспокойся, ей некуда деться. Ближайшее поселение отсюда в пятидесяти верстах. Глухомань редкостная, – ответил один из верзил-близнецов.
Второй зевнул и натянул тетиву. Повернулся влево, вправо и неожиданно пустил стрелу. Немира только и успела, что расслышать, как стрела просвистела где-то совсем рядом. Яринка всхлипнула.
– Тебе делать нечего? – взвился главарь. – У нас и так стрел почти не осталось.
– Все равно всех уже перебили.
– Найди стрелу, я сказал! – меднокожий обнажил меч и направил острие в горло подельника.
– Ладно-ладно, не горячись, – встрял брат-близнец.
Главарь спрятал меч и поскакал прочь. Верзилы спешились.
– Совсем очумел, – пробормотал тот, что едва не лишился рыжевласой башки.
– Посмотрел бы я на тебя, связанного незыблемой печатью.
– Яринка, надо уходить, – прошептала Немира, поняв, что верзилы направляются к малиннику. – Давай за мной.
Но когда она малость отползла от кустов, то поняла, что подружка даже не шелохнулась. Пришлось вернуться:
– Скорее!
Немира потянула напарницу и от внезапно увиденного закусила губу до крови – в груди подружки торчала стрела. Алое липкое пятно пропитало даже гарсет.
– Яринка! Яринка, очнись! – изо всех сил затрясла она подружку. Сомкнутые веки не вздрогнули.
Громилы приближались. Их голоса становились все громче.
– О боги, боги… Яринка, миленькая, – Немира глотала слезы и изо всех сил тащила подружку. Им бы всего-то вон до того дуба добраться.
– Стрела где-то здесь должна быть. Я ее низко послал.
Немиру точно кипятком обдало. Стрела! Девица осмотрела грудь Яринки. Ой, мамочки-мамочки! Древко глубоко вошло в плоть. Но придется выдернуть и отбросить. Иначе не спастись.
– Болван ты, Рьят! Из-за твоей дурости мы когда-нибудь головы сложим.
– На себя посмотри!
– Бездарь! Мордофиля! Пустозвон!
– Пасть закрой!
Череда оплеух и тычков сменилась рукопашной. Немира воспользовалась заминкой: сдерживая тошноту, схватилась за древко обеими руками, зажмурилась и рванула вверх – тело Яринки приподнялось и легло обратно, но стрелу не выпустило.
Никак меж ребер застряла. Но самое страшное, подружка даже не шелохнулась. Точно мертвая…
Мертвая?!
Яркий румянец бесследно растворился в бледной, слишком бледной коже…
Не дыша, Немира приникла ухом к груди недвижимой подружки, но так и не дождалась ни одного удара. О боги…
– Все, Киряк, – простонал из-под брата разбойник, – сдаюсь.
Близнец слез с поверженного, но, видать, решил, что недостаточно научил уму-разуму болвана, и напоследок пнул под дых. Пока Рьят корчился на четвереньках, пытаясь глотнуть воздуха, Киряк возобновил поиски стрелы. А Немира, на грани обморока, ползла к дубу. Ей не хотелось оставлять Яринку даже мертвую, но пробудившийся инстинкт самосохранения вдруг заработал на зависть любому зверю. Когда Немира обрела приют в огромном дупле, Киряк крикнул:
– Эй, иди свою стрелу забирай.
– А сам не можешь? – отозвался Рьят.
– Не могу.
– Ух ты. Жива?
– Нет.
– Жаль. Красивая девка, я б ее… Эй! Ты чего? – захрипел Рьят.
– Тебе же было сказано – хватит глупостей. Доставай стрелу и пошли. Иначе Лисица обоих голов лишит.
Даже когда кони унесли седоков прочь, Немира не сразу выбралась из древесного чрева – дрожащие ноги не желали слушаться. Внутри все прочней укоренялось желание бежать куда глаза глядят, в самую чащобу, в глубь топей, лишь бы подальше отсюда. Останавливал только страх за мамку. Он же удерживал от истерики.
Сделав с десяток глубоких вздохов-выдохов, Немира все ж решилась на бросок к хате. Непривычно затихшую кособокую избу отделяла только тропа, когда девица зацепилась за что-то мягкое и упала. Послышался стон.
– Мамка? Мамка! – под ворохом жухлых листьев да сосновых игл едва можно было разглядеть человека. Немира принялась спешно разбрасывать прикрытие.
– Немира… Хва-ала богам, – едва слышно прошелестели губы, запечатанные бордовой коркой. Но куда страшнее выглядела зеленая рубаха, казавшаяся от крови черной.
– Мамочка, мамочка, что с тобой? – Немира сквозь слезы оглядывала мать и не знала, за что хвататься, чем помочь.
