же понятно, что все эти «международные» языки суть фикция, и на самом деле существует только один настоящий международный язык. И то, что пошедший на контакт инопланетянин им владеет, было воспринято всеми как само собой разумеющееся. Дело было в содержании речи. Так что около минуты все присутствующие переваривали только что озвученное. А затем расположившаяся в центре земной делегации госпожа Президент Соединенных Штатов Элис Эстебан негромко спросила:
– А вы сами кто будете?
– Я – Советник Главы клана Корт, – ответил пришелец, после чего улыбнулся уже несколько виновато: – Но мы не можем назвать себя представителями ни одной из цивилизованных планет. – Тут он слегка запнулся из-за, казалось бы, неудачной оговорки, и виновато развел руками. – То есть, прошу прощения, я вовсе не хотел как-то принизить Землю… скажем, ни одной из планет, расположенных там, – и Стакал ткнул пальцем в потолок. – Потому что, увы, мы – изгнанники.
Госпожа Эстебан несколько мгновений напряженно сверлила его глазами, после чего перевела взгляд на остальных инопланетян.
– Можно ли нам будет узнать, какие планеты вы представляете?
Все трое тут же повернули голову в сторону Стакала и вопросительно уставились на него. Он тяжело вздохнул. Боги бездны, как же тяжело с низшим персоналом!
– Ну, что же вы, господа? Вас спросили – отвечайте!
Все трое переглянулись, потом сидевший в центре поерзал, после чего наклонился к микрофону и громко произнес:
– Я, это… Каругабзан. И, это… я с Гаккеи, – после чего с довольным видом откинулся на спинку офисного кресла. А к микрофону, явно смущаясь, потянулся следующий…
Спустя минут десять разговор потихоньку раскочегарился. К всеобщему удивлению, основную активность проявляли не топы, главные из которых – Президент США и премьер-министр Великобритании – хранили гордое молчание, а лимитрофы. Так, президент Литвы очень интересовалась, как «там» устроена торговля сельхозпродукцией, президент Сейшел – туристической сферой, а премьер-министр Багамов – финансами и банковской сферой. Но, как выяснилось, ни один из трех «представителей цивилизованного космоса» ни в одной из этих сфер особо не разбирался. То есть кое-что они все-таки сумели рассказать, но скорее как обычные пользователи или там туристы, а не хотя бы как дипломаты… да и не были они никакими дипломатами. Это стало ясно уже минут через пять. Скорее обычные работяги, которых на любой стройке до хрена и больше. Ну, или в автосервисе…
– И как понимать этот фарс? – негромко произнесла госпожа Эстебан, когда этот факт стал окончательно ясен. При этом взгляд госпожи Президента США был направлен прямо на Советника. И этот негромкий голос мгновенно перекрыл гомон голосов остальных членов делегации, пытавшихся задать сидевшим напротив них инопланетянам свой вопрос.
Стакал, не принимавший никакого участия в разговоре (несмотря на то, что его раза два-три все-таки попытались в него втянуть), вскинул голову и принял крайне удивленный вид:
– В смысле… госпожа Эстебан, если я не ошибаюсь? Что именно вы не понимаете?
– Не делайте из нас идиотов, господин Стакал! – зло бросила госпожа Президент. – Перед вами полномочная делегация Содружества наций планеты Земля. Более авторитетной стороны переговоров планета вам предоставить не может. И кого вы выставили в качестве другой стороны? – Элис Эстебан презрительно повела подбородком в сторону сидевшей рядом с ним тройки. – Они кто? Крестьяне-арендаторы? Или рыбаки? Или шахтеры? А может, какие-нибудь ловцы астероидов руками, или как это у вас там, наверху, называется? На большее они не тянут.
Стакал улыбнулся.
– Отдаю должное вашему умению разбираться в людях, госпожа Президент. Да, вы почти угадали: двое из них действительно шахтеры, а Каругабзан – техник. – Тут он снова развел руками. – К сожалению, как я уже упоминал, никого больше из представителей планет, имеющих собственное дееспособное правительство, у нас просто не нашлось. Все остальные – члены исключительно нашего клана. Но… если вас интересуют какие-то сведения общего или даже специального характера, я готов ответить на ваши вопросы. Ну, в меру своей информированности, конечно…
Элис Эстебан зло качнулась вперед и, навалившись грудью на стол, вонзила в Советника гневный взгляд, заставив госсекретаря, сидевшего прямо за ее спиной в составе мощной команды поддержки, мысленно застонать. О, Господи, ну что творит эта женщина! Ее эмоциональность во многом позволила ей выиграть выборы, потому что избиратели уже устали от профессиональных лицемеров. А Элис всегда была (или очень хорошо умела казаться) искренней. И в дружбе, и во вражде. То есть даже в тех случаях, которые могли нанести ущерб ее имиджу, а иногда и ее целям, она почти всегда поступала примерно так же, как поступили бы большинство обычных людей. Но именно почти… и кстати, во многом благодаря именно этому «почти» представители «семей» и решили, что с ней можно иметь дело. Но сейчас эта ее эмоциональность явно была не к месту… Однако госпожу Президента было уже не остановить.
– Да уж будьте так любезны, господин Советник! Я хочу знать, чьи корабли вошли в Солнечную систему двести сорок три дня назад. Я хочу знать, каковы ваши цели, да-да, ваши, то есть этих, как вы называете, изгнанников, а именно – вашего клана. Я хочу знать, насколько честно вы готовы сотрудничать с нашей планетой. Ответьте мне, пожалуйста, для начала хотя бы на эти три вопроса!
В огромном зале, наполненном отнюдь не только членами «комитета по встрече» и их командами поддержки, но еще и до отказа забитом представителями делегаций других стран, которым не нашлось места в команде… ну, или которые сами отказались от этой почетной роли, повисла напряженная тишина.
Стакал медленно обвел взглядом зал. Его буравили сотни глаз. Балкон, заполненный прессой до отказа, напоминал сдавшуюся армию. Поскольку над головами корреспондентов торчал лес рук с зажатыми в них миниатюрными камерами, которые обычно крепятся на легкую державку на плечо, либо просто на грудь, или с помощью эластичной ленты на лоб.
