рассыпаясь на куски. А в следующее мгновение мимо Ника пролетел верхний кусок инженера с одной рукой, которая продолжала сжимать оплавленный обломок плазмомета.
Ник стиснул зубы и, вскинув плазмомет, приподнялся над баррикадой. Сколько у него есть, пока не прилетит уже ему – одна очередь? Две? Оружие завибрировало в руке, перечеркивая слепящим ливнем плазмы одну фигурку вражеского десантника, вторую и…
Когда он очнулся, то некоторое время не мог понять, на каком он свете – на том или еще на этом? Уж очень ощущения были… А что бы вы почувствовали, если бы вас приложило прямо посреди гущи боя, а очнулись вы, лежа головой на теплых женских коленях, и чтобы тонкие женские пальцы нежно перебирали вам волосы?
– Трис?! Кха-ак… – судорожно выдавил Ник из пересохшего горла. – Как ты сюда попала?
Перед самым началом боя он отправил Трис с отцом и ребенком с корабля с твердым наказом переправить их на Землю. И, судя по полученным докладам, все это было сделано…
– Прилетела, – улыбнулась она. Потом вздохнула. – Я уже один раз ошиблась, бросив тебя, и больше не хочу. Прими это, пожалуйста, и не спорь.
– Но… мне же доложили… – растерянно произнес Ник, неуклюже выпрямляясь.
Черт! И ведь просил же отправиться с ними Аларику! Уж она бы точно и досконально выполнила его поручение. Да и над ребенком лузитанка весь перелет хлопотала чуть ли не больше, чем Трис. Вследствие чего он теперь к ней тянул ручки раньше, чем к Нику… Так нет же – уперлась! И вот что теперь делать?
– Они пытались. Честно, – улыбнулась Трис. – Но они же лузитанцы. Поэтому они меня поняли. – Потом посерьезнела и, гордо вскинув голову, произнесла: – Я – твоя жена, Ник! И… помнишь, как ты мне однажды говорил? Так вот: даже если весь мир против тебя, я встану за твоей спиной и буду подавать тебе патроны!
Ник несколько мгновений сидел молча и смотрел на Трис, а затем качнулся вперед и прижался лбом к ее голове…
– Хорошо, где мы? – отлипнув от жены, он попытался включиться в обстановку.
– Девятая палуба. Лифтовый холл, – пророкотало за его спиной.
Землянин резко развернулся.
– Штурм-капрал Трибой?
– Так точно, Глава! – грохнул тот. И улыбнулся. – Рад видеть вас целым…
Ник хмыкнул, но тут же посерьезнел и окинул взглядом пространство лифтового холла. Да уж…
– Здесь все?
– Все, кто сумел выйти к нам. Что в других отсеках – неизвестно. Но как минимум в некоторых наши еще дерутся. Когда еще была связь, очагов сопротивления было одиннадцать. А основные усилия абордажники Кернет сосредоточили на нашем направлении… – Он замолчал на миг, а затем закончил: – Налицо пятьдесят шесть человек. Совсем целых нет. Ходячих – двадцать один. Из них трое – плохо. Появление противника прогнозируется через восемь-девять минут. Когда прорежут аварийную переборку.
– Прорежут? – слегка удивился Ник. Обычно в случае абордажа препятствия просто подрывали.
Штурм-капрал молча пожал плечами. Мол, сколько нас здесь осталось-то? Вот и не торопятся.
– Сдаться предлагали?
Штурм-капрал неопределенно повел плечами. Мол, может, и бормотали что-то, только кто ж такое слушал-то? А потом снова пророкотал:
– Какие будут распоряжения?
Ник усмехнулся и огляделся, отыскивая свой плазмомет. Тот оказался рядом. Он вскинул его на руке и, развернувшись лицом к помещению, заговорил, усилив голос через динамики так, чтобы его было слышно всем:
– Я знаю, что лузитанцы не знают такого понятия, как сдача в плен. Но не только они одни. В моей… вернее, уже
Некоторое время все молчали, а потом кто-то задумчиво произнес:
– Русские не сдаются… Хм-м-м… неплохие слова для комойна… – после чего на мгновение снова повисла тишина, а затем лифтовой холл сразу же заполнился легким гулом и бормотанием. Кто-то отреагировал на высказанную идею, кто-то решил вслух повторить сказанную Главой фразу, вслушиваясь в ее звучание, кто-то просто попытался пошутить…
Ник же развернулся к штурм-капралу и, наклонившись к нему, тихо спросил:
– А что такое комойн?
Но Трибой не успел ответить. Потому что раньше него Главе ответил куда более знакомый голос:
– Древняя традиция. Еще со времен клановых войн. Комойн – это последний девиз. Слова, с которыми хорошо умирать. Сегодня почти не используется.
Землянин резко развернулся в сторону голоса и радостно улыбнулся, перебивая говорившую:
– Это здорово, что ты жива, Аларика!
– Пока – да, – грустно усмехнулась лузитанка и, зажав зубами угол платка, затянула-таки узел, покрывающий куцый обрубок бронерукава скафа, из которого еще сочилась изолирующая медицинская пена. А Ник страдальчески сморщился. Ослепительно красивая женщина и смертельно опасный боец, сейчас она выглядела паршиво. Правой руки до плеча просто не было, левая половина лица была обуглена так, что сквозь облезшую плоть виднелись кости, скаф был пробит в трех местах и покрыт грязными пятнами изолирующей медицинской пены, розоватыми от сочащейся крови.
– Это она вытащила тебя из того коридора, Ник, – тихо произнесла Трис. – Там и руку потеряла.
