потяжелел, в нем появилась дарственная на участок земли в пределах нашей заставы с пометкой «Последнее строение» по улице Клин почти над обрывом, зато ближе всего к тропе из Заснеженного. Тонкий намек на мое «Логово» с адресом ул. Клин д. 140-11. Вот гадость! Мало того, что присвоил идею, так еще права на имущество закрепил с пятилетним запасом. Тариец, одним словом, и то ругательным.
«Командование связалось с нами и отдало приказ завершить переписку с родными. Воины, уцелевшие в горах Вдовии, отныне считаются без вести пропавшими или погибшими в бою. Детали не раскрываются. Не верь похоронкам. Я жив. Я вернусь. Люблю». И подпись «Твой Талл».
Я осмотрела дарственную и письмо, в очередной раз убеждаясь, что хранитель рода работает чисто. Ни капли крови, ни нервного загиба, ни кривой строки, красивый ровный почерк, ясные мысли простыми словами и море нежности в обращении к адресату, то бишь ко мне, хранившей это письмо и часто его перечитывавшей. Приятно чуть-чуть, но, по большему счету, тоскливо. Что же на самом деле произошло? Наследник рода к перевалу дошел или еще до него потерялся?
В задумчивости посмотрела на конверт, вновь зацепилась взглядом за печать Орвиса Тикелла, улыбнулась и только сейчас заметила под ней маленький крестик. Провела по нему пальцами и с удивлением проследила за тем, как он исчез.
— Что за?.. — Повертела конверт и так, и этак, печать на месте, крестика нет. Но ведь был! Или он предназначался для Сони?
Мои размышления прервал громкий зов:
— Тора, мы уже накрыли на стол. Спускайся!
За ужином помощницы и Тим болтали без умолку, весело перешучивались меж собой и выразительно смотрели на хмурого начальника почтового отделения. Орвис Тикелл был тих, Тороп грозен. Знать не знаю, чего бывший вояка надумать успел, но на его тяжелый взгляд ответила улыбкой.
— Мясо с дымком, пальчики оближешь! Мастерство твоего копчения выше всех похвал.
— Да-да… — рассеянно поддержал меня невольный почтальон и чуть не подавился от взгляда, который ему Тороп послал.
— Я рад. Знаешь ли, в войну практики у меня было видимо-невидимо… на тарийцах.
Мои помощницы так и замерли, услышав его, один лишь Тимка развеселился:
— Что, правда?
— Правда-правда, — подтвердил вояка, не отвлекаясь от начальника почтового отделения. — Чтобы защитить дорогих тебе людей, и не на такое пойдешь… — это была неприкрытая угроза и явно из-за меня. Отец мой названый все еще помнит, как меня приняли на заставе, оттого и защищает так рьяно.
— Через войну многие прошли. Не ты один в жерновах ее побывал. Не только тебя тарийцы в плен забирали…
Тороп прищурился, подался вперед, а я, уже зная, что последует за этой мнимой тишиной, скоро отдала приказ помощницам и Тиму выйти вон. А оставшись наедине с мужиками, строго спросила:
— В чем дело?
— Ни в чем, — пожал плечами Тикелл, — сам не пойму, отчего он взвился.
— Не понимаешь?! — вояка вскочил, и я за ним, за руку ухватила.
— Тороп?
— Тора, сядь и не вмешивайся!
Я вцепилась сильнее, помотала головой:
— Не надо.
— Чего не надо? Надо! На тебя облава началась, ищут — а мы ни сном ни духом… Этот вот в курсе был, — кивок на бледного гостя, — слал в ответ голубок. Но тебе сказать не пожелал!
— Зима, — ответил невпопад начальник почтового отделения. Отодвинул пустую тарелку, чтобы, сцепив руки перед собой, произнести: — Во Вдовии зима снежная, лютая. В такую пору никто на заставу не придет. Сам знаешь.
— А письма?! — сжимая в руке нож, полюбопытствовал мой защитник.
— Письма шлют, но не мне, а нашему мэру и его помощнику, — хмыкнул Тикелл. — Предлагают задержать сбежавшую жену лорда Уроса, но…
— Что? — У меня ноги подкосились.
— Но, во-первых, жадные они больно, вперед не платят, зато требуют Тору Эл содержать в хороших условиях.
«Чтоб шкурку раньше времени не попортила», — припомнила я слова бывшего муженька и вздрогнула.
— Во-вторых, Тора числится у нас как ЭлЛорвил, а не просто Эл. И, в-третьих, какая из нее супруга этому Уросу, она ж за Дори пятый год подряд!
— Чтоб тебя! — я упала обратно на стул. И мысленно поблагодарила Торопа за то, что он настоял на моем удочерении.
— Вот-вот, я тоже так поначалу подумал. Еще у благочестивого Ясмина допытывался: правда или нет. Затем смекнул: скажи Тора раньше, что она замужем за Дори, мы б ее всей заставой линчевали…
— Не дотянулись бы! — прошипел Тороп.
— Тихо. Не стоит ворошить. — Я забрала у него нож и спросила у Тикелла: — А ныне что, неужели обойдемся без гонений? Как-никак пять лет я за тарийцем.
— И сейчас не дотянутся! — голос вояки звенел мрачной решимостью, и начальник почтового отделения иронично усмехнулся.
— Конечно, нет! Вся застава под патронажем рода Дори. И все требования насчет Вол… вас, Тора, наш главный мне отдает, а я уже отсылаю туда… — и мах рукой за
