адресовалось.
Значит, все-таки про нее не забыли.
— Вот видишь, ты сама догадалась… А кофе точно нет?
Имке со вздохом шагнула к раковине, открыла кран: в раковину хлынула коричневая струя, запахло ароматным кофе.
— Дерик! — возмущенно воскликнула девушка.
— Я здесь ни при чем! — Хельдер вскинул руки в протестующем жесте, бросил короткий взгляд на кокон, в который все еще была замотана его рука: — Кстати, может, снимешь с меня эту дрянь? Как я на службу пойду?
Имке со вздохом достала чистую кружку, наполнила ее напитком прямо из-под крана и обратилась к брату:
— Давай руку.
Осторожно подцепив кончиками пальцев серебристую паутину, охватившую его запястье, — Майе на миг показалось, что ногти девушки удлинились и заострились, превратившись в когти, — Имке легко вспорола кокон. Остатки паутины она зажала в кулаке, а когда разжала его, ладонь была пуста.
— Покажи руку, — скомандовала она.
Брат беспрекословно подчинился.
Девушка осторожно подхватила раненое запястье, собираясь получше рассмотреть, что стало с повреждениями…
Из дальней комнаты послышался тихий стон.
Хельдер подскочил на месте, чудом не перевернув чашку с кофе себе на колени:
— Кто там у тебя?!
Имке невозмутимо рассматривала раны — те уже запеклись, но заживать еще будут долго.
— Ты сам его притащил. Или уже не помнишь?
— Ты его не выкинула?! — взвыл Хельдер, пытаясь выдернуть ладонь из цепкой хватки сестры.
— Я как-то не привыкла выкидывать на свалку живых людей, — кисло пояснила девушка, продолжая разглядывать раны на руке брата.
— Я же сказал не затаскивать его домой!
— Тогда надо было оставить его там, где нашел.
— Он же… — возмущенно начал Хельдер, оборвал речь на полуслове и, понизив голос, чтобы не могли услышать через тонкие стены соседи, зло прошипел: — Он же ворон! Ты понимаешь это или нет? Его нельзя оставлять у нас дома!
— Об этом надо было думать, когда ты его сюда тащил! — парировала Имке.
— Ты что, вообще меня не слышишь? Он ворон! Ты хочешь его вылечить? Да если кто-то узнает…
— Не надо было его сюда тащить, — равнодушно повторила Имке. — Выкинуть больного я не могу.
— Не можешь?! — взвился парень. Голос он, впрочем, старательно не повышал. — А ты помнишь, что такие, как он, сделали с Паувелом? Или, может, напомнить тебе, в каком состоянии вернулась домой Класина? Да этого типа надо эльфам скормить и забыть о его существовании!
— Дайте воды, а?.. — тихо и жалобно попросили из коридора.
Майя обернулась: на пороге стоял, схватившись рукой за дверной косяк, чтобы не упасть, тот самый обсуждаемый ворон…
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой Адам страдает от слишком сильных аномалий, Хельдер злится и пытается уйти на службу, а Майя никак не сообразит, что же здесь творится
Сказать, что Адаму было плохо, значило не сказать ничего. В сознание он пришел минут пять — семь назад. Очнулся, словно вынырнул из какой-то пучины, почувствовал, что он — здесь и сейчас. Живой и относительно, очень относительно здоровый.
Что он помнил? Помнил аномалию пятого уровня. Помнил странную девчонку, не относящуюся к Стае, но при этом сумевшую увидеть нестабильность. Помнил спор с ней. Помнил, как та ткнула его ладошкой в грудь… И все. После этого не было уже ничего. Мир словно взорвался перед глазами, ударил жгучей волной, испепеляя тело и выжигая душу… Потом была лишь пустота. И боль. И огонь, который жег все тело, словно Адам умудрился попасть в самый эпицентр взрыва. И пусть он не приходил в сознание, но боль,
