– Да никак не отойдет, все лежит и корчится – во как стебанулся. Вообще-то странно: всего-то на лбу лишь царапина да небольшая шишка.
– Ну ничего, ничего, очухается. Слушай, я отойду на время, а вы посмотрите за Дашкой, как бы опять не смылась, – предупредил он друзей, а Николаю, сжав кулак, грозно сказал:
– Ну чо, пойдем, веди, да поскорее и не вздумай шутить.
Они перешли дорогу и углубились в лес. Место было безлюдное, глухое и всегда пользовалось дурной славой. Здесь часто происходили ограбления и даже убийства.
По пути Николай продолжил подготовку к предстоявшей кулачной воспитательной работе с бандитом.
– Какие могут быть шутки, уважаемый мистер Дик, неужели ты не понял, что я не человек, я ангел, посланный Богом оттуда, – он показал рукой и глазами на небо.
Ему стало доставлять удовольствие поиздеваться над подлецом перед предстоящей экзекуцией, и он продолжил:
– И Бог приказал мне объяснить таким, как ты, что сила не в кулаках, что надо жить честно, нельзя обижать слабых, особенно женщин.
Дик опять начал терять терпение и возмутился:
– Чего ты буровишь? Бог, наоборот, любит нас, сильных людей, и всегда покровительствует.
– То не Бог, а черт рогатый, ты ему не верь, а меня послал настоящий Бог. Правда всегда оказывается на Его стороне. Скоро ты в этом убедишься.
Как раз в это время из-за куста с земли поднялся мужчина в приличном костюме с галстуком, но сильно измятом и испачканном глиной. У него было разбито лицо и большой фингал под глазом. Увидев их, он бросился к Дику с криком: «Держите его, это жулик, он избил меня и отобрал деньги, а вот и улика», – заорал он еще громче, увидев в руке свой кошелек.
Дик нисколько не испугался, а, наоборот, спокойненько сказал:
– Уже очухался, петух позорный, придется тебя снова вырубить, – и подступил к нему навстречу.
Неожиданно быстро Николай возник между ними и медленно назидательным тоном произнес:
– Ну вот, видишь, Дик, мой настоящий Бог все видит, и сейчас придется за все отвечать и наконец ты узнаешь, что такое есть боль.
Дик опешил, отступил на шаг назад, замахнулся кулаком и прохрипел:
– Ну ты меня достал, моралист несчастный, быстро давай деньги, а то и тебя вырублю!
– Какие деньги? Глупенький мой, никаких денег нет и не было, я специально отвел тебя сюда, чтобы спокойно отлупить.
– Что?.. Ах ты сука! – заорал Дик и ударил кулаком…
Николай перехватил кулак и резко завернул руку, тот взревел от боли, ему пришлось перевернуться и упасть на колени. Одной рукой продолжая удерживать его в этом положении, другой начал бить по плечу, около шеи. Бил достаточно сильно и чувствительно, при этом то заламывал руку сильнее, так что она чуть не ломалась, то ослаблял. Дик корчился, хрипел и стонал.
Ограбленный мужчина, очевидно, уже несколько отрезвевший, с таким большим интересом наблюдал за расправой над своим обидчиком, что даже не пытался поднять выроненный Диком бумажник.
Николай заломил руку посильнее и с издевкой спросил:
– Ну как, больно?
– Да, да, больно, отпусти, – взмолился тот.
Николай чуть ослабил хватку и ультимативно предложил:
– Ты должен извиниться и отдать хозяину кошелек.
– Как же я отдам?.. Тогда отпусти меня, – простонал Дик.
Николай отпустил руку, он понимал, Дик, как и любой громила, еще до конца не осознал и не усвоил, что этот на первый взгляд хиляк и хлюпик оказался таким сильным, мало ли, просто удачно получилось завернуть руку. Поэтому Николай и не думал, что он уже сломлен и начнет извиняться.
И точно, тот встал, встряхнул уставшими от сопротивления и затекшими мускулами, поводил и помахал рукой – она побаливала слегка, но была цела, и вежливо, но зловеще проговорил:
– Кошелек вам и извиниться надо? Щас, только с кого начинать-то? – оглядывая их, распрямляя грудь и сжимая кулаки, вопросил он.
Тогда Николай немного выступил вперед и сказал:
– Ну, Дик, я вижу, ты ничего не понял и опять собираешься сделать кому-то больно. Значит, еще не узнал хорошо, что такое
