ненавидели абсолютно во всех странах, но, несмотря на это, так как в их руках была пресса, они организовали такое гонение на ученых, публично высказывающих эту версию и употреблявших слово «нелюдь», что их ждало всеобщее призрение и над ними смеялись одновременно крутя у виска пальцем, дескать, чокнутые. Вообще обвинять в чем-либо нелюдей стало считаться дурным тоном, недостойным культурного уважаемого человека. И если даже нелюдь совершал экономическое преступление, они часто их совершали, ведь честно разбогатеть трудно, посадить в тюрьму его стало невозможным, потому что в прессе сразу начинали говорить не о преступлении, а о запретном слове «нелюдь», то есть подменяли понятия, и получалось, судят не за преступления, а за то, что он нелюдь. И повезет, если этого судью обвинят в нетолерантности, а то, не дай бог, признают экстремистом, да и упекут самого такого прокурора. Такая вот образовалась изобретательная хитроумная придумка.
А всех людей с подмешанной кровью начали называть «мамлюками».
Николай очень удивился, когда священник произнес слово «мамлюк». Странно, но он слышал его еще на Земле. Точно не помнил, но где-то читал, что вроде бы в арабских странах из маленьких мальчиков, угнанных в плен, завоеватели воспитывали хороших бесстрашных воинов, которые впоследствии отлично сражались с племенами своей же крови. Вот их и называли мамлюками. Удивило Николая созвучие слова и понятия здесь и на Земле. И там и здесь эти люди действовали во вред своему народу, с той лишь разницей, что на Земле их заставляли это делать путем обмана, с детства перевоспитывая. А здесь они продались, потому что правители подмешали им свою кровь. Николай тут же с удивлением подумал: «Даже смысл слов на Земле и здесь иногда совпадает».
Вообще по мере его нахождения здесь все чаще встречается такая похожесть, теперь он стал замечать, что часто некоторые слова и выражения похожи. Чуть-чуть измени окончание слова или приставку, как тут же прослушивалась определенная помесь, то ли восточнославянская, то ли еще какая-то. И Николай снова отметил правильность своего предположения, что во всей Вселенной живут одинаковые люди и, значит, создал их один Творец.
Священник был умным человеком и, как многие образованные люди, хорошим физиономистом. Он с удивлением видел по напряженному внимательному лицу Николая неослабевающий его интерес к своим словам и, на минуту умолкнув, подумал: «Странно, или это просто единичный случай, или мы давно не общались с остальным миром, а там, оказывается, появились люди, интересующиеся своей историей, а это хороший знак». В любом случае он не без удовольствия решил продолжить:
– Теперь об этой, вновь появившейся вере, или религии. Правители, вернее сказать нелюди, так как звание правителей они присвоили себе только после окончательной победы, поэтому будем пока их называть «нелюди». Так вот, нелюди истинную суть своей религии держали в глубокой тайне, она передавалась в устной форме. А на поверхности лежала и не религия вовсе, о душе там не было ни слова. Это была элементарная примитивнейшая завлекаловка. Она учила, что есть только тело, о котором человек, по их божьему закону, обязан заботиться. Живи здесь и сейчас, наслаждайся и ни о чем не думай. Не мучь себя угрызением совести. Отбрось придуманные глупцами предрассудки. Учись жить богато и каждый этому научившийся успешный человек, перейдя в иной мир, и там будет процветать.
Почему-то эта религия быстрее всего привилась в западных частях планеты. Наверное, потому, что нелюди облюбовали это место Ялмеза для своего проживания – их там было больше. В этих западных странах и климат покомфортней: ни сильных морозов, ни пустынь, ни тропической жары, чередующейся с ливнями, и земля поплодородней. И народ там жил побогаче, а значит и в вопросах морали был менее щепетилен.
Из-за церкви показалась местная дворняга, увидев их, на всякий случай извиняюще повиляв хвостом, пару раз неуверенно тявкнула на незнакомца, затем осторожно подошла и обнюхала его. Священник, похлопав ее по загривку, приласкал.
Николай, воспользовавшись паузой, размышлял над услышанным: «Инопланетяне… насадили новую религию… прямо бред какой-то, неужели все это правда… но уж у нас на Земле такого никогда не случится». Он подумал так, потому что пока не считал себя окончательно оторванным от родного дома, и предполагал, что все же как-нибудь таким же способом скоро снова окажется на Земле. Это лишь лет через пять, когда он уже начал терять надежду, заметил за собой, что в мыслях, непроизвольно, все чаще стал связывать свою судьбу с жизнью здесь и все реже вспоминал о Земле. Сейчас же решил спросить:
– Вы сказали об этой религии, что это была примитивная завлекаловка, позвольте спросить, как же такая примитивщина могла привиться в обществе, выходит, оно уже не было здоровым?
– Любое общество никогда и нигде не бывает однородным, – снова начал священник. – В беседе наших социологов речь шла и об этом. Общество того переломного времени в разных странах было неодинаково, в некоторых, с традиционно устоявшимися режимами, учение нелюдей никак не воспринималось и отторгалось. В странах же на западе планеты общество было действительно очень либеральным, более свободным, во главу угла всегда ставились права человека. Правда, во многом эти права были основаны
