– Спасибо, я не голодна.
Желудок протестующе заурчал, намекая, что последний раз его кормили ночью, но мне было не до еды. Коньяк теплой волной скатился вниз. Так все-таки люблю или не люблю?
– Айрин, расскажешь, куда и зачем вас отправили, пока мы в госпитале койки занимали? – отвлек меня от размышлений Сойка – Сетальди.
Кинула быстрый взгляд на полковника. Кюртис заметно побледнел и потянулся за коньяком. Не успел рассказать или не захотел?
– А кстати, как вас так быстро выписали? – поинтересовалась я, беря с тарелки кусочек сыра. Мм, отличный выдержанный вкус и пряный аромат… Сто лет такого не ела.
– Нас и не выписывали, – пожал плечами ледяной, – мы сбежали.
Кусочек сыра застрял в горле, пришлось срочно сделать еще один глоток. Тепло разошлось по всему телу, в голове загудело, а мысли загустели до состояния суфле. Княжна, да вы пьяны. Хм, самую малость, не более.
– Не уходи от ответа. Что у вас произошло?
– Ничего особенного, – пришла моя очередь пожимать плечами, – немного помогли северянам. Они же теперь и мои сограждане. Вот и оказала посильную помощь.
Полковник облегченно выдохнул и промокнул пот со лба.
– Нас отправили на Центральный фронт, – неожиданно выступил вперед Хасар.
Кюртис вздрогнул, мучительно скривился и потянулся взглядом за оставшимся в бутылке коньяком, но наливать не стал.
– И отправили на летающей… хм, на самолете, короче, – с явной обидой продолжил наемник. Конечно, будь его воля, до сих пор на лошадях тряслись бы.
Кюртис побледнел.
– И мы отлично долетели. – Я отсалютовала полковнику бокалом.
– А затем нам пришлось сражаться с льолдами, – решил побыть правдолюбцем наемник.
– Ерунда! Это первый раз страшно, а сегодня, да еще и с гранатами… Я даже не устала.
– Больше чем с тремя сотнями льолдов, – уточнил Хасар.
Полковник для разнообразия стремительно покраснел и стал похож на перезрелый помидор.
– Так и гранат было много.
– А некромант?
Последний аргумент…
– Ты же его застрелил? – Я мило улыбнулась Хасару. Тот сделал круглые глаза, затем в них наконец промелькнуло понимание.
– Застрелил, – завороженно повторил он за мной.
– Собственно, так оно и было. – Я с довольным видом повернулась к ледяному.
Я уже мечтала о том, чтобы научиться проваливаться сквозь землю? Кажется, начинаю повторяться.
– Если бы это было возможно, – процедил Сойка сквозь зубы, – я бы сначала выполнил обещание брата, а потом немедля отправил тебя в горы. Желательно без единой остановки где-либо.
– Она и так отправится в горы прямо сейчас.
Я медленно обернулась. На пороге комнаты стояла настоящая снежная дева. Именно такой ее рисовали художники, когда представляли хозяйку зимы: белоснежная волна длинных до пояса волос, огромные голубые глаза с белыми ресницами, фарфоровая кожа, дорогой, подбитый мехом костюм – брюки с курткой, и равнодушный взгляд безразличного к чужим слабостям существа. Сомнений быть не могло, на пороге комнаты стояла ледяная.
Хмель сразу выветрился из головы, и у меня возникло странное чувство, что я знаю гостью не один десяток лет. Тепло, доверие, родство? Нет, все эти слова не могли передать то, что я чувствовала к ней. Наверное, самым подходящим определением будет сопричастность к одной великой тайне. Да, именно так. Глядя на ледяную, я чувствовала эту самую сопричастность, не понимая, правда, к какой именно тайне.
И ледяная смотрела на меня так, как смотрят на провинившуюся младшую сестренку, которая вернулась домой с прогулки в грязном и рваном платье: с огорчением, усталостью и даже раздражением, но презрения или ненависти в ее взгляде не было, а ведь мой облик иначе как убогим не назовешь. Страшно вспомнить, когда я мылась в последний раз.
За спиной у гостьи стояли двое: высокие блондины с застывшими в безразличии ко всему происходящему лицами. Почетный
