Девушка не шелохнулась и вообще никак не реагировала на его слова. Он осторожно заглянул ей в лицо и понял, что она просто спит с открытыми глазами.
Усмехнулся, ну вот и нянька потребовалась. Аккуратно вынул кружку с недопитым чаем из рук, передал Сойке. Тот понятливо развернул плащ, бросил на срубленные ветви. Отшельник поднял девушку на руки, поразившись легкости ее тела, уложил на плащ, прикрыл сверху одеялом. Лицо Лэриш было бледным, под глазами залегли глубокие тени. Он только сейчас понял, насколько она устала. И ведь ни разу не попросила ни сбавить темп, ни устроить привал. Упрямая и… сильная.
– Не хочешь снять наручники? – спросил Сойка, когда он вернулся к костру.
– Уже, – ответил он, показывая два кольца на пальце, в которые трансформировались наручники после снятия. – Жалеешь? – осведомился, чувствуя, как внутри рождается недовольство.
– Не считаю целесообразным. Она не преступница, – пожал плечами брат.
– Утром снова надену. Пока не выясним, кто она и что замышляет, рисковать не стану, тем более сейчас, когда у нас гости.
– Она их уже однажды спасла, – напомнил Сойка.
– Это ничего не доказывает, – упрямо повторил Отшельник. – Все, разговор закончен. Ты сегодня не караулишь, и так выложился на южанах. Я дежурю третьим, так что давай спать.
Мне казалось, что мгновение назад я сидела около костра, впитывая тепло горящих сосновых поленьев и наслаждаясь горячим чаем с тонким ароматом дыма, когда меня настойчиво потрясли за плечо. Реальность ворвалась в сон болью во всем теле, ломотой в костях, сухостью во рту и начинающимся ознобом.
Открывать глаза категорически не хотелось, тем более вставать. По ощущениям, я отключилась минут на пять, не больше, и вот опять куда-то идти? Только не это. Организм был категорически не согласен и протестовал, как только мог.
– Тебя понести? – тихо осведомились над ухом.
Меня подбросило в воздух, и силы откуда-то появились. Отшельник довольно хмыкнул и отошел. Ну что за человек! Никакого сочувствия, одно издевательство.
– Выпей. – Сойка сунул мне в руки кружку.
Я осторожно принюхалась – питье ничем не пахло. Сделала глоток и скривилась. Гадость. Мерзкая, на вкус напоминающая опилки, приправленные смолой, отвратительно горькая. Оглянулась. При слабом свете затухающего костра с трудом различила остальных. Двое допивали Сойкину отраву, а Циркач даже поблагодарил. Чужой пример подействовал вдохновляюще. Я затаила дыхание и в пять глотков прикончила питье. Передернулась. Никогда больше.
– Спасибо. – Вернула кружку.
– Готова?
К чему? К переходу по ночному лесу, дрожа от холода и с трудом переставляя не отошедшие после вчерашнего ноги? Конечно же нет. Хорошо еще, что Сойка, как и обещал, залечил рану, и она меня больше не беспокоила.
– Да, – ответила я, скатывая одеяло и закутываясь во второй плащ. Потянулась за мешком.
– Циркач, возьмешь ее вещи. – Из темноты бесшумно шагнул Отшельник. – Сказочник, на тебе ребенок. Сойка, сменишь его через час. Пьетро, как ваши?
Мужчина откашлялся:
– Бывало и хуже. Ваш целитель сотворил вчера чудо.
– Надеюсь, это чудо позволит вам продержаться до обеда.
Ответа не последовало, а мне захотелось умереть прямо здесь и сейчас. Он что, планирует идти без остановки до обеда? Да меня милосерднее прибить сразу, чтобы не мучилась долго.
– Идем, – мучитель потянул меня за рукав, – остальные догонят.
Фыркнула про себя. А то я не знаю, как мужчины гасят в лесу костер. Да и мне по пути надо в кустики отлучиться. Стесняться не стала. Просто попросила подождать и спустилась в темный овраг. Через короткое время вернулась и только потом сообразила, что наручников на руках нет и я вполне могла попытаться удрать. Ага, без вещей, еды и оружия. Самоубийственный побег.
Дальше мы просто шли. Я опять оказалась между Сойкой и Отшельником, только на этот раз Отшельник шел позади, и первое время от его взгляда чесалось между лопатками, затем ощущение пропало, а может, усталость взяла свое и стало все равно.
Уж не знаю, что там намешал в кружке Сойка, но в голове постепенно прояснилось, тело больше не ломило, и я проснулась, вынырнув из сомнамбулического состояния недосыпа.
