встречу звезд. Мы побьемся с ними на общем камлании. Для этого необходимо как можно быстрее построить волшебную юрту с восемью входами. Если получится отдалить звездный поцелуй, воины успеют подготовиться к сражению. После этого нам только вспышку стихий превозмочь.
– Когда мы шли сюда, ваших волшебных сил недостало даже на лечение простуженных детей. Моя маленькая дочь умерла, – всхлипнула какая-то женщина.
– Прости, если можешь…. Мы – люди, и мы не всемогущи, – вздохнул шаман. – Нашу мощь подточили тяжелая дорога и борьба с Брешью, но в недрах, воде, воздухе и небе этой долины заключена особая сила. Она всех нас исцелит.
– Сумеет ли Элен победить?
Шаман развел руками и улыбнулся Сандалу:
– Может, озаренные знают?
Люди вопросительно уставились на главного жреца. Он молчал.
– У нас не хватило времени посовещаться, – пришел на помощь костоправ Абрыр. – Мы были заняты осмотром ослабших в дороге людей и животных.
– Да и прорицателей среди нас нет, – добавил жрец Эсерекх.
– Озаренные показали высоту своих врачебных умений, – кивнул шаман. – Мы не сомневаемся, что благодаря их светлым молитвам к людям приблизится вера в победу… Но мне бы хотелось знать: согласен ли сход на строительство юрты для камлания?
– Согласны! – гаркнул второй ряд.
– Нашим древним оберегам нужна починка. Неплохо бы и новые к камланию выковать. Есть ли здесь кузнец высшего уровня?
– А как же! – гордо сказал Тимир. – Несите в кузню своих идолов, мой сын починит!
– Вопрос о кузнечном мастерстве не меньше касается воинов, – заявил багалык Бэргэн. – Обученный ботур способен уложить вокруг себя горы врагов, но участь его зависит не только от воинского умения. Если на мече ратника имеется хоть одна зазубрина, а в броне – прорешка, эти вроде бы безделицы могут решить судьбу отдельного человека и даже исход сражения.
Тимир встряхнул заправленными за ремешок волосами:
– Наш горн всегда горит! Обсудите очередность: кому – скорее, кому – позже, и все, что нужно поправить, несите в кузню.
– Оружие для армии – все равно что когти для рыси и клыки для волка, – продолжал Бэргэн. – Но так же, как птице для полета важна нерушимость крыльев, воину для битвы требуются крепкая снасть и удобное облачение. Все самое добротное, чтобы вооружить, одеть-обуть пехоту и конницу. Это относится к работе швей, плотников, лучников и прочих умельцев.
«Не успел приехать, а уже вовсю командует, – с неприязнью подумал Сандал. – Вот в кого Модун такая властная и напористая». Бэргэн между тем предложил сосредоточить всех мастеров в одном селенье.
Тимир, помедлив, сухо обронил:
– Что ж, в Крылатой Лощине много места…
– Детям тоже бы, э-э-э, поработать, да, вот так – поработать, – старый коваль Балтысыт для пущей понятности рубанул воздух рукой.
– Нам нужно будет очень много древесного угля и руды, – пояснил молотобоец Бытык. – Дети могли бы жечь уголь, а также мыть пески в горных речках.
– Я согласен! – известил маловёсный бутуз и едва не свалился с ветки.
Взрослые засмеялись.
– Каждое поколение ведут за собой сильные люди, – победно взглянул на Сандала тонготский глава. – Не всегда они понимают друг друга, но в тяжелые времена общий дух сплачивается!
– Согласны, мы все согласны! – кричали дети. Их никто не прерывал.
– Название места, отведенного нам для житья, неприятно для слуха, – высказалась от имени беженок бойкая молодая женщина.
После недолгих споров Поле Скорби стало именоваться Селеньем Братьев-Кедров.
– Когда будет новое Посвящение, багалык? – спросила воительница, привстав на цыпочки.
Лицо Хорсуна поморщилось, выдавая досаду.
– Обговорим после схода. Пока одно могу сказать: девиц посвящать в молниеносные не будем.
Шум усилился.
