– Эту кожу содрали со спины Хойла, – пояснил Сандалу сидящий рядом старшина одулларов.
Предводитель шаманов, человек народа саха, поднял вверх круг своего бубна с трепещущими на тетиве орлиными перьями. Унизанные бахромой рукава платья взлетели крыльями. У северного входа переминался с ноги на ногу высший человек Рыра. Его плоское лицо плотно занавешивали спущенные с шапки кожаные полоски: для камлания есть внутренние глаза, наружные тут бесполезны. Бубен был прост, без перьев и погремушек, зато в полом бойке перекатывались позвонки морской чайки. О секретах шаманской утвари луорабе рассказывал Сандалу Нивани…
А вот и сам он у восточной двери. Тени глаз глубоки и загадочны, лик медного идола полон вдохновения. Лопатки из голеней оленя и кабарги нетерпеливо подрагивают в ушах-ладошках. Жрецу очень хотелось глянуть на всех волшебников, но остальных загораживали стены.
По знаку предводителя шаманы повернулись лицами к входам и одновременно шагнули внутрь. Двери захлопнулись, и дом ослеп. Унылый курган возвышался теперь посреди затаившего дыхание людского круга. Тени взгустели, народ зашептался громче… И вдруг ослепительно вспыхнуло пламя в очагах! Расстояния и величины потеряли силу, юрта словно приблизилась, стала шире и выше. Прямой огненный свет выдернул ее из мрака, и происходящее внутри сделалось ясным, четким, как отражение в спокойной воде. В коридорах бешеными столбами кружились шаманские смерчи.
Коленопреклоненные, шаманы стояли перед очагами на белых шкурах с узорами по каймам. Блики огня играли на лицах, золотили упругую кожу бубнов. Число рогов на бубнах говорило о том, что чародейская мощь их владельцев взращивалась в гнездах на девятом суку сухой исполинской сосны на волшебном острове. Нивани оказался единственным, у кого вместо бубна был посох.
Составленные из амулетов железно-костяные латы свидетельствовали о воинственности их обладателей, а спокойная уверенность – о могуществе их джогуров. Здесь собрались воистину великие шаманы!
Человек с малой чудесной силой отвечает за участь рода, со средней – за жребий племени, с великой – за судьбу народов Орто. Быть шаманом – значит навек распрощаться с простой человеческой жизнью и постоянно быть начеку. Имеющий дар повелевать духами искушаем демонами чаще, чем любой другой мастер, и устрашить его стараются сильнее, чем жреца или воина. Случается, шаман падает замертво от одного только вида высших существ зла, которых отважился вызвать на бой.
Внук Мертвого шамана взял деда на руки, покачал его на вытянутых руках и передал Рыре. Высший человек потряс бойкие мощи, как младенца, и вручил следующему. Казалось, скелет мертвеца невесом. Совершая круг из рук в руки, он живо посверкивал глазками и улыбался.
Огонь в очагах на мгновение замер, затем свернулся кольцами и, наконец, вымахнул кверху. Это был хороший знак. Когда дед вернулся к внуку, старшина одулларов испустил радостный вздох.
– Они гадали! – возбужденно зашептал в ухо жреца. – Слава богам, не свалился Хойл! Видел, каким был легким? Как подушка лебяжья! Благоприятный, видно, будет исход!
Высший Рыра снял шапку с кистями. Обычно сонное, лицо его теперь было подвижным и сердитым. Потрясая кулаками, Рыра бросился в угол, опустился там на четвереньки и зашарил пальцами по полу, будто что-то потерял. К очагу он вернулся с чем-то серым и пищащим в руках.
«Зверек какой-то в юрту проник, – подумал Сандал. – Сосредоточиться мешает».
Но это был не зверек, а тень Рыры. Она просто испугалась предстоящего сражения со звездами и сбежала. Луорабе успел ее поймать. За время камлания тень могла ускользнуть далеко и заблудиться. Потом самой бы трудно пришлось без хозяина.
Не обращая внимания на стенания тени, Рыра отшлепал ослушницу и водворил на место – швырнул на пол и придавил ногой.
Пока высший человек разбирался со своей трусливой тенью, предводитель шаманов тоже что-то нашел, никуда не отлучаясь, в собственной ладони. Раскрыл ее, и все увидели круглый белый камешек. Шаман сжал находку, стиснул так, что на кулаке побелели костяшки, но камешек выпрыгнул на пол… А следом вылетел точно такой же! Один за другим восемь одинаковых кругляшей покинули кулак предводителя. Отскакивая от него, они резво катились к другим очагам. Когда выпал последний, камешки стали увеличиваться. Росли, росли и выросли за спинами шаманов быки-валуны.
Руки волшебников несуетливо вывернулись из плеч и расправились задом наперед. Развязали поводья, крепленные к кольцам у лопаток, и крепко обмотали ими белые валуны. «Чтобы от земли не оторваться», – сообразил Сандал. По мере того как оплетались камни, ремни растягивались и удлинялись.
Духовитый можжевеловый дым окутал бубны и посох Нивани. Дым курился в юрте, а люди за пределами стен чуяли его аромат. Огонь горел в очагах, а люди снаружи ощущали его тепло. Отблеск пламени отражался на лицах.
