удовольствии время от времени полюбоваться на планету из космоса. Я конечно же был исключением. Поступив на службу в полицию и воспользовавшись мудрым советом, который мне дали после похорон родителей, я настоял на засекречивании личных данных, включая профиль ДНК. Это, как выяснилось, не помешало пройдохе Честерфилду отыскать меня. Но он занимал высокий пост в самом влиятельном правительственном агентстве и положил десятки лет на свой проект.
Так что в отношении потенциальных недоброжелателей секретность работала неплохо, но, отправившись в путешествие на околоземную орбиту, мне пришлось бы сдать образец ДНК для куда менее закрытой и защищенной базы. Что, собственно, и произошло сейчас. Прикладывая палец к сканеру, я подумал, вызовет ли это переполох еще в каких-нибудь тайных кругах или я уже успел засветиться где можно. Хорошо, что ближайшие несколько месяцев мне не нужно волноваться об этом – между биометрическим сканированием и погрузкой на борт шаттла прошли считаные минуты, так что времени предпринять что-либо у гипотетических злоумышленников не оставалось.
Челноки перевозили пассажиров различного возраста и состояния здоровья, поэтому взлет производился по щадящей траектории, а перегрузки были минимальными. Я с интересом наблюдал за удаляющейся поверхностью на экране монитора. Шаттл неспешно миновал несколько поясов спутников планетарной обороны и мягко пристыковался к «Альфе». Станцию построили сотню лет назад, и, хотя она была не единственной, в основном пассажиропоток направлялся через нее. Крупным звездолетам из двенадцати миров разрешалось швартоваться к одному из восьми специально предназначенных для этого шлюзов, а вот кораблям поменьше приходилось висеть в космосе, ожидая, пока транспортники станции перевезут пассажиров и грузы. Наш «Один», представляющий мир категории D, крутился где-то на орбите Луны.
Борясь с непривычной искусственной гравитацией, мы несколько неуклюже прогарцевали по длинному коридору до малого шлюза, помеченного как Е17, и ввалились в зал ожидания. Вальгалла не могла позволить себе полноценный пассажирский транспорт, поэтому билеты продавались по остаточному принципу, исходя из массы, остающейся после загрузки предназначенных для импорта товаров. Их сейчас и доставляли на корабль челноки с «Альфы», пассажирам же предложили ждать своей очереди. Здесь их скопилось человек триста, в основном явные туристы из числа обеспеченных пенсионеров за шестьдесят и золотой молодежи, получившей космическое путешествие в подарок за какое-нибудь знаменательное событие в жизни – исключение из колледжа или первый арест за пьяные гонки на флаерах. Спрятаться не вписывающимся в указанные категории было негде.
– Привет, – сказал я, мысленно упрекнув себя за недоверие к приобретенным способностям. – Какими судьбами?
– Привет. – Акун До выглядела не столько растерянной, сколько смущенной.
Я еще какое-то время назад заметил, что зрение и эйдетическая память почему-то упорно не желают фиксировать лица варамайи. Конечно, забывший о хороших манерах мужлан вполне мог бы заявить, что они «все одинаковые». Действительно, нечеткие, как будто размытые черты лица, одинаковые прямые волосы неопределенно-темного оттенка и карие глаза мешали прочим обитателям планеты отличать их друг от друга. Я знал, что даже электронные системы распознавания лиц порой испытывают с варамайи затруднения. Интересно, стало ли это случайным побочным эффектом или являлось частью плана по выведению их рода. При этом я не мог назвать Акун непривлекательной. Она обладала стройной гибкой фигурой и как могла подчеркивала ее достоинства облегающим полимерным комбинезоном перемигивающегося черного цвета.
С китайцами у меня проблем не было.
– Здравствуйте, профессор, – учтиво поздоровался я. – Решили выбраться в полевую экспедицию?
– Добрый день, э-э-э… Эрик. – Зная профессора Фан Бао, мне показалось подозрительным, что он вообще помнит мое имя. Профессор, в отличие от своей элегантной спутницы, предпочел старомодные хлопковые брюки и куртку с множественными кожаными вставками. На его носу красовались очки в едва заметной оправе – ношение контактных линз в полете не рекомендовалось. Светский лоск китайца, очевидно, исчерпывался приветствием, и он беспомощно взглянул на сопровождающую его девушку.
– Да, мы летим на Вальгаллу по заданию Сингапурского университета, – затараторила обычно немногословная Акун. – Правда, это удивительная планета? Мы с профессором работаем вместе уже три года, я поступила на кафедру сразу после выпуска, скоро защищаю свою докторскую. А я думала, ты еще работаешь в полиции. Давно не виделись, Эрик. Ужасно, что случилось с Даниэль, да? Преступников ведь поймали? А ты зачем летишь?
Я знал, что она не дура и не болтушка, и вряд ли смущение от встречи с однокурсником могло превратить ее в классическую блондинку, сыплющую кучей бестактных вопросов.
Величественная фигура Нгубо наконец-то соизволила подплыть к нам, чтобы вступить в битву на моей стороне.
– Добрый день, я доктор Нгубо Сото, – представился гигант, расплывшись в подобающей случаю фальшивой улыбке. На фоне тщедушного профессора и его спутницы упоминание липовой ученой степени приятеля выглядело особенно нелепо. Но
