Приличный кусок хромосомы отсутствовал.
– Похоже на кухонную прихватку, – заметил Ковальски.
– Есть немного, – согласилась Илеара.
Здоровяк крякнул, довольный своим вкладом в обсуждение.
– Поврежденную хромосому изучили генетики, – продолжила Илеара. – Они считают, что мужчины, которые выживут после пандемии, станут носителями такой вот дефектной Y-хромосомы и это скажется на их потомстве. С девочками все будет в порядке, им-то перепадет набор из двух нормальных Х-хромосом. А мальчики получат поврежденную Y-хромосому, поэтому они либо родятся мертвыми, либо умрут в первые месяцы жизни.
– Значит, даже если мы переживем архейскую пандемию, нас все равно ждет вымирание – из-за вируса, – понял Дерек.
Лицо Джейн заметно побледнело.
– Ты что? – встревоженно спросил Рэнкин.
– Вот она, десятая казнь, – пробормотала девушка.
– В каком смыс…
Она подскочила к заваленному книгами столу, нашла отцовскую Библию, перелистала до нужной страницы и зачитала из Исхода:
– «И умрет всякий первенец в земле египетской, от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах; и все первородное из скота»[8]… – Джейн опустила книгу. – Даже «первородное из скота». Доктор Кану, вы говорили, что этот вирус заразен не только для людей, но и для животных.
– Верно. Для всех, кто обладает электрической нервной системой.
– Значит, вирус научно объясняет десятую казнь, – выдохнула Джейн. – Которая поразила и людей, и зверей в Древнем Египте. Зараженная вода в Ниле наверняка стала чистой не за один месяц, позже проявился и этот вторичный генетический дефект. Смерти новорожденных мужского рода – и человеческих, и звериных – постепенно обросли подробностями и в конечном итоге превратились в историю о десяти казнях. В последнюю казнь.
Илеара кивнула. Похоже, она ожидала, что Джейн придет к такому выводу.
– У профессора Маккейба была собственная теория насчет остальных казней, – добавил Дерек. – Я не раз и не два расспрашивал Гарольда о том, что же на самом деле кроется за библейскими десятью казнями. Порой мы обсуждали это ночи напролет. Он предложил объяснение, которое перекликается с нашим сегодняшним разговором.
– Что за объяснение? – спросил Грей.
Джейн опередила Дерека с ответом.
– Отец считал, что сначала произошло некое природное явление, из-за которого Нил стал красным. Случаи, когда водоемы внезапно меняют свой цвет, действительно нередки. Причины разные: цветение водорослей, чрезмерный рост микрофлоры, даже заражение тяжелыми металлами.
– Да, – кивнула Илеара. – И одно из самых эффектных явлений такого рода происходит здесь, на Ближнем Востоке. Озеро Урмия в Иране каждое лето приобретает ярко-красный цвет из-за бурного размножения
– Как и наш патоген. – Грей прищурился. – Выходит, в этом регионе такое бывает.
– Не только в этом, – возразила Илеара. – Другой представитель домена архей временами заставляет стыдливо розоветь ваше Большое Соленое озеро в Юте.
– Хорошо, – уступил Грей. – Только при чем здесь остальные девять казней?
– Представьте, что Нил, кровеносная артерия этого края, стал ядовит, – ответил Дерек. – Тогда последующие бедствия можно объяснить без всякого божьего провидения.
Он раскрыл дневник профессора на странице, где тот перечислил десять казней. Ведя пальцами вниз по списку, Дерек принялся объяснять мысли профессора по каждому пункту.
– Следующие три казни – жабы, мошки и мухи – последовали за покраснением Нила. Жабы хлынули из ядовитой реки на берег и там постепенно вымерли. Внезапное снижение их численности позволило расплодиться жабьей добыче – комарам, мухам и мошкам.
– Вы же знаете, – подхватила Джейн, – что кровососущие насекомые – основные переносчики болезней. Болезни привели к падежу скота. А укусы вызвали язвы.
