— Я никогда его не встречал. И его друга — тоже. Случайно оказался рядом, когда он погиб… — Инквар на миг смолк, припоминая то недоброе утро, запах пожарищ, злые глаза селян. И вдруг понял, какие особые качества могут быть у вещиц, сделанных Тареном, если он привлекал себе в помощь Ленса. — Но судя по всему, эти амулеты очень ценятся за возможность распознавать чужие эмоции. Ну а теперь расскажи про Лавинию.
— Говорить особо нечего. В тот день, когда не вернулась с прогулки ее семья… Ты знаешь, что вместе с Тареном было двое детей? Дочь и сын? Они живы?
— Да, — сухо кивнул Инквар — обмануть амулет все равно не удастся, а рассказывать про знакомство с рыжиками, превратившимися в смуглых степняков, пока нельзя — и нехотя добавил: — Но это секрет.
— Понятно. Так вот, искали их все кому не лень, правитель Траага объявил щедрую награду. А потом пожаловал один из родственников Корди и тоже назначил цену… в три раза больше. Тогда мы и узнали, чья она племянница. Но Лавиния в замок к дядюшке не поехала и в городе не осталась. Заперла дом на замок, отпустила слуг и перебралась в маленькое поместье Тарена, доставшееся ему от родителей. У него из всех родичей осталась лишь дальняя тетка с мужем, они там жили потихоньку, присматривали за домом.
— На что она живет?
— У Тарена были деньги, и дядя ей регулярно присылает.
— Гостей принимает? Подруг, соседей? — Информация, которой делился ювелир, несомненно, была важна, но уж очень скудна.
— Никого. Пробовали некоторые подкатить или получить письмецо к дяде с рекомендациями — бесполезно. Тетка в дом гостей пускает и чаем поит, а хозяйка все время занята или больна.
Инквар расслышал в голосе Марнека странную гордость за совершенно чужую ему женщину и спрятал невеселый вздох. Очень не хотелось стать тем человеком, который принесет вдове искусника печальные вести.
— Послушай, — вдруг предложил ювелир, — я могу написать ей записку, мне она верит. Может, и согласится с тобой поговорить.
— Это неплохо бы, но сейчас меня волнует другое. Неужели люди Корди не присматривают за ее домом? Наверняка ведь ждут возвращения Тарена. — Договаривать Инквар не стал, и так все ясно.
Разумеется, сыщиков он обведет вокруг пальца, но Лавинии потом не уйти от баронского гнева. Как утверждает молва, Корди не считается ни с родством, ни с заслугами, если задеты его интересы.
— Ну конечно следят, — невозмутимо кивнул Марнек и вдруг довольно улыбнулся: — Но записку я и не собирался отдавать тебе. Послал бы с разносчиком хлебопека. А где встретиться, она и сама придумает, по городу сыщики за ней ходить не станут.
— А ты их знаешь?
— Да кто же их не знает, — насмешливо фыркнул хозяин. — Город у нас хоть и немаленький, да ведь и не огромный, как Азгор, и все давние жители отлично знакомы и знают всех значимых или необычных людей. Едва Лавиния поселилась за городом, неподалеку от ее усадьбы чужие люди купили полуразрушенный дом. Я сам на то поместье поглядывал, да цену наследник заломил несоразмерную. А эти не торговались и сразу там обосновались. Большая семья, родители, сыновья с женами, племянники. Но дом почему-то приводить в порядок не стали, а первым делом построили большую голубятню. И теперь все по очереди в ней сидят.
— Голуби — дело доходное, — тонко усмехнулся искусник, с каждым мигом все более проникаясь к ювелиру доверием.
Похоже, не обманулся Гарвель, этот человек и в самом деле не из тех, которые бегут доносить ловцам или ночникам.
— Доходное, — еще более развеселился ювелир. — В нашем городе две большие голубятни и с пяток мелких. И почтовых голубей учат, и разномастных красавцев выращивают, и особых, мясных, харчевням продают. Очень вкусно, когда замаринованными зажарят на вертеле.
— А эти соседи Лавинии, значит, не продают?
— Продают, но очень редко молодняк хозяевам больших голубятен. Но цену просят пустячную, ради того те и берут.
— И конечно, все в округе уже сделали свои выводы, — задумчиво кивнул гость, прикидывая, как добраться до матери подопечных; минуя толпу соглядатаев.
Жаль, времени маловато, некогда придумывать особо надежный и сложный план. Инквар должен поговорить с Лавинией еще до вечера. Узнав о его отъезде, Лил с Ленсом непременно сделают собственные выводы и вряд ли ошибутся. И если Ленс еще мог бы спокойно отнестись к этой проделке учителя, то рыжая обязательно разозлится. Да какое там, она будет просто в ярости, когда сообразит, что Инквар и не думал поступать так, как придумала она.
И бесполезно объяснять упрямице, что по ночам он все чаще видит во снах, как бежит по ущельям и карабкается по кручам,
