обнаружившие кружащего над двором ястреба-тетеревятника.
Что он собирается делать? Девушка слышала о нескольких способах, какими предусмотрительные ловцы предупреждали побеги своих пленников, и все они были далеки от милосердия. Кроме обычных амулетов повиновения, использовались клетки и кандалы, сонные зелья и надрезы на коже, в которые всыпали разнообразные снадобья.
Тихое звяканье цепочки усиленному зельем слуху показалось поминальным звоном, затопив душу черным отчаянием. Цепи — не веревки, не пережжешь узел вызванным огоньком, и значит, нужно либо бежать прямо сейчас, либо ждать, пока полностью восстановится резерв.
Всего минуту пленница пыталась понять, сумеет ли сейчас уйти от ловцов или сделает только хуже, и эти мгновения решили все. Раздался щелчок, потом металл поочередно обжег запястья, и ловец принялся уверенно разматывать веревку.
— Могли бы и так довезти, — едко буркнула неподалеку Фина. — Со связанными руками надежнее.
— Помолчи. Кодарг особо предупреждал, чтобы ни единого синяка. Никуда она теперь не денется, — прикрикнул главарь, и Лил не могла с ним не согласиться.
Невозможно бежать, если твои руки прикованы к ногам, а на то, чтобы снять цепи, нужны не только магия и время, но и капелька везения; необходимо хоть ненадолго отвлечь внимание ловцов, когда у Лил будет достаточно сил.
Некоторое время ловцы помалкивали, видимо, перекусывали. Звякал нож, булькала жидкость, чавкали и хрустели едой чьи-то челюсти. Запахло чесноком и копченым мясом, солеными огурцами и темным деревенским хлебом. Лил уже не раз пожалела о выпитом зелье, никакой выгоды тонкий слух ей не принес, одни неудобства. Особенно после того, как парочка, насытившись, решила немного помиловаться.
Лил уже прикидывала, как будет прятать от своих захватчиков невольный стыдливый румянец, рвущийся на скулы после фривольных словечек главаря, как он вдруг решил поговорить о деле:
— Так почему ты, киса моя, решила, что это не та девчонка?
— Простовата она и слишком доверчива, — недовольно фыркнула Фина и, по-видимому, снова потянулась к Праю. — Да ну ее, поздно теперь думать, сам же приказал уходить.
— Вот как ты заговорила, кошка мартовская! А не ты ли записку бросила? Храню я ее. Почему вдруг засомневалась?
— А кто утром проговорился про парнишку переодетого, который с ней должен был ехать? — сердито зашипела шпионка.
— Так ведь был же там мужчина?
— Но тогда я не знала, что по описанию он совсем мальчик! Худенький и невысокий, лет на десять! А тот был ростом с тебя, смуглый, плечистый и глаза черные… наверняка наполовину степняк.
— Искусники и не такие мороки творить умеют! — злобно рыкнул главарь, не желавший расставаться с мечтой об обещанной за девчонку огромной награде.
— Да, умеют, — фыркнула Фина. — Зато десятилетние мальчики не умеют раздевать девок взглядом. А этот даже денька с дороги не отдохнул, в первую же ночь вдовушку Урсину укатал. Я там без зелья не ходила, так что обмануться не могла.
Лил словно плеснули в душу полынной горечи, и больно кольнуло в сердце, а потом ее затопила злая, жгучая обида. И на проклятого деда, не пропускающего в дороге ни одной юбки, и на себя саму. Ну зачем ей понадобилось мчаться за ним следом, когда можно было отправиться с Ленсом в крепость, спокойно жить там и тренировать свои умения, как учил папенька, гулять по расцветающему саду и спать в чистой постели?
Ради чего она вместо всего этого скачет целыми днями на лошади, тратя по вечерам часть магии, чтобы снять ломоту с уставшей спины и коленей, грызет холодные пирожки и пытается переиграть пронырливых ловцов, зубы съевших на своем ремесле?!
Все равно никому это не нужно, и никогда он не поймет, как много она готова для него сделать, и не оценит уже сделанного! Он вообще видит в ней только упрямую, рыжую и горбатую дуру. Ну и прекрасно, теперь и ей больше не будет до него никакого дела. И вообще, сколько можно убегать и прятаться, подвергая опасности хороших людей? Дядя ведь никогда про нее не забудет и от своих планов не отступится, так, может, всем будет лучше, если он наконец получит желаемое? Да и маменькина мечта жить в роскоши и спокойствии за надежными стенами тоже наконец-то исполнится.
Лил все-таки осторожно, будто бы во сне, отвернула в сторону лицо, не желая никому показывать неожиданно мокрых щек, а потом собрала всю силу воли и тайные умения и заставила себя заснуть.
