— Вы не успели поговорить в дороге? — не поверил хозяин комнаты, пристально глянул на застывшего с каменно- невозмутимым видом наемника и заинтересованно кивнул. — Задавай.
— Дайг, ты кому-нибудь сообщил о выборе Гарвеля?
— Нет, — твердо ответил лучник, и выражение его лица осталось прежним. — Я дал ему время на принятие окончательного решения.
— А о моем вступлении в гильдию?
— Тебя заставили обстоятельства, и ты вполне мог уже пожалеть об этом.
— Спасибо, — тихо пробормотал Инквар, чувствуя, как внутри что-то дрогнуло, — но я не передумал.
— Я тоже, — сверкнул ослепительной улыбкой Гарвель. — Не уважаю людей, каждый день меняющих свои решения.
— А я не забыла вам сказать о том, что Хадина приняла меня к себе? — делая шаг к Дайгу, задумчиво проговорила Лил. — Или вы знали?
— Она сказала мне по секрету, — облегченно улыбнулся тот и поднял открытый взгляд на слегка огорошенного хозяина кабинета. — В общем, Вангер, я привез двух новых наемников и одну травницу.
— Ну ты и жук, — с досадой выдохнул тот, спохватился, сделал широкий жест в сторону деревянного диванчика, предложил: — Садитесь, я сейчас вернусь.
Он выходил из комнаты, так очевидно стараясь шагать неторопливо, что искусник не удержался от понимающей ухмылки.
Похоже, у Дайга свой взгляд на вербовку нужных гильдии людей, и далеко не всем нравятся его методы. Хотя самому Инквару понравились тактичность и предусмотрительность друга, и сегодня он бы с удовольствием смолчал и сначала присмотрелся, чем будут заманивать его здешние командиры. Вот только жизнь прижимает все туже, и с каждым днем все труднее вертеться ужом между трех огней. Это если еще не считать градоправителя Индруга, Фертина и прочих господ, желающих вернуть доходного беглеца.
— Добрый вечер. — В комнату следом за Вангером вошли двое мужчин, и искусник сразу почуял веяние магии, какое ощущал только от своей пирамидки.
Точно такая же была у одного из пришедших, но они стояли рядом, откровенно рассматривая новичков, и Инквар пока не сумел определить, в чьем кошеле прячется вещица, которой не мог пользоваться никто, кроме искусников. Однако тайного знака никто из них пока не подал, и Инквар тоже удержался от желания словно невзначай, задумчиво потереть правой ладонью левую щеку.
— Я Динер, командир этой крепости, — приветливо сообщил кряжистый мужчина старше средних лет, бывший одновременно и самым старшим из присутствующих. — Рад приветствовать новичков нашей гильдии. Травницы наши союзники, и девушка может чувствовать себя тут как дома.
— Анни — моя ученица, — глядя прямо в глаза командиру, веско объявил Инквар. — И потому долго просто травницей оставаться не сможет, хотя и совсем от белых дев отказываться не собирается. А вот решить, нужно ли ей вступать в гильдию наемников, мы надеялись вместе с вами.
— Разумеется, вступить, — важно посоветовал хорошо одетый парень с пышной, жгуче-черной шевелюрой.
У нас она получит защиту и надежное жилье.
— Судя по рвам и амбразурам, — пробормотала Лил словно про себя, — здесь далеко не все верят в эту надежность.
— Судя по этому заявлению, в военных вопросах ты совершенно не разбираешься, — тотчас заносчиво отчитал парень насупившуюся девчонку.
Считая разговор законченным, брюнет не стал ждать ответа, важно отвернулся, направился к одному из стоящих поодаль кресел и уселся так уверенно, словно был одним из самых значимых людей крепости.
Дуновение магии потянулось за ним, и Инквар огорченно присвистнул про себя. Похоже, зря он обрадовался встрече с собратом. Перед ним был не мастер-искусник, а дикарь-самоучка, один из тех, кто, почувствовав в себе какие-то способности, по какой-то причине не нашел учителя, а попытался освоить ремесло самостоятельно. В большинстве своем, помучившись и поумнев, такие дикари разными путями примыкали к истинным искусникам, принимали их правила и опыт ремесла, и тогда им удавалось достичь заметных успехов.
Но порой встречались упрямцы, не желающие подчиняться чужим порядкам и слушать указания старших мастеров. Иногда до определенного момента этим дикарям везло, но обычно все заканчивалось весьма печально. Окрыленные своими успехами, они брались за все более сложные задачи, и однажды недостаток опыта или неверное движение при зачаровывании какого-нибудь амулета приводили к трагедии. Не всегда пострадавшим при этом был сам самоучка, зачастую гибли невинные люди, поверившие в его мастерство.
