неспешно снимать походную одежду, отстраненно размышляя, нужно ли предупреждать спутниц об опасности, какая им грозит, если коснутся ее вещей. Хотя Шенлия должна знать все эти фокусы — теней с детства учат никогда не оставлять оружие на виду или в доступном для любого месте.
— А ты сама у нее спроси… — не выдержав молчания, вдруг ядовито фыркнула Шена и, хлопнув дверью, выскочила прочь.
— За что она тебя так ненавидит? — помолчав, осторожно поинтересовалась Мейсана.
— Это у нее нужно спрашивать, — вздохнула тень, начиная понимать, каким наивным было ее намерение поговорить с коллегой.
Никогда та ей не поверит и не смирится с несправедливым, на ее взгляд, выбором судьбы, наказавшей именно ее, а не кого-то другого. Это распространенная ошибка слабых и не слишком здравомыслящих людей — считать, будто кто-то другой виновен в их собственных ошибках и бедах. Не помог, не спас или просто не оказался в момент несчастья на их месте.
— А дракон? — продолжала выспрашивать любопытная туземка.
— А при чем тут дракон? — нахмурилась Таэльмина, не сразу догадавшись, почему разговор так резко перешел на хозяев долины.
Ей почему-то сначала вспомнился Грард. Но тут же, по лукавой усмешке Мейсаны, тень сообразила, кого она имеет в виду. Великовозрастного недоросля с замашками шкодливого ребенка, привыкшего ни в чем не получать отказа.
— Ну, — притворно засмущалась горожанка, — такой видный мужчина… едва тебя увидел, тут же бросился обнимать. И герцог тоже, и Ганти, и даже Ительс. Вот Шена и говорит — все дело в браслете. Ведь в нем магия фей, а они всегда были покровителями влюбленных.
— Садись, — приказала ей тень, указав на стоящий перед зеркалом стул, и, направившись к двери, щелкнула засовом. — А теперь рассказывай, только подробно, все, что ты знаешь о феях и их магии.
— Но я… — Мейсана растерянно переводила взгляд с двери на напарницу вожака, начиная понимать, как мало знает о ней Шенлия.
— Именно ты. Ты тут родилась и должна знать очень много. Невозможно жить рядом с другими расами и не слышать баек, легенд, слухов, сплетен. Меня интересует все, любая мелочь. И не важно, в какие из этих сказок ты веришь, а в какие — нет. Потом я все обдумаю и сама разберусь.
— Но говорят о них так много! В основном про подарки — феи были очень добрые и никого не отпускали, не одарив с невероятной щедростью.
— Если они всем делали подарки, — задумчиво прищурилась Таэльмина, — почему же их не ценили? Ведь глупо ссориться с могущественными и добрыми существами.
— Все по-разному говорят, и этих рассказов и правда очень много, — оглянувшись на дверь, жалобно вздохнула Мейсана. — Но одно точно — феи никому ничего не стали объяснять. Когда совет высших рас решил выгнать гоблинов, они были против. И через некоторое время просто пропали. Все разом.
— А в Спящем лесу?
— Однажды там застрял эльф, и, когда друзья его вытаскивали, они по какому-то своему признаку почувствовали фею. Вот с тех пор и ходят туда… добровольцы. — Горожанка вздохнула почти виновато и решительно встала со стула. — Мне пора идти, а то Ительс будет искать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В столовую отряд отправился в полном составе, такое указание дракона принесла женщина средних лет. Взгляд ее светло- голубых спокойных глаз показался тени необычайно мудрым и печальным, и это открытие насторожило девушку сильнее, чем мрачное лицо Ганти. Догадаться, чем так откровенно недоволен бывший наставник, Таэльмине не составило никакого труда, уж слишком неприязненно косилась на нее Шенлия.
Видимо, они снова поспорили, и Ганти опять не удалось ничего доказать своей ученице. Сознавать это тени оказалось весьма неприятно, как выяснилось, даже обидевшись на учителя за мнимое предательство, она все эти годы продолжала свято верить в его мудрость и умение разрешить любую проблему.
