— Уатель, если тебе тяжело говорить на эту тему при всех…
— А я говорю только тебе. Им я добавила сонного зелья… не могу пока решить, кто продался гольдам.
— Я уже поняла… и тоже присматриваю, — шепнула тень еле слышно, — но вслух говорить пока не стану.
— Ясно… ну тогда про меня… Только ты не знаешь, а всем остальным известно: у нас лебединая натура. Эльф любит только раз в жизни. Раньше это лечили феи, в случае неудачной любви или несчастного случая даровали нам еще один шанс на счастье. После драконов мы к ним ближе всех по слою магии, потом идут дриады и вампиры. А теперь надежды нет…
— Но ведь Сел проявляет к тебе интерес?
— Да, — горько усмехнулась эльфийка, — он ведь точно знает про мои чувства. Так уж вышло, он мне дальний родич, по- вашему троюродный брат. Случайно увидела… и все. А у него уже была возлюбленная, но, как вскоре выяснилось, она отвечала взаимностью вовсе не ему. У нее теперь счастливая семья, и даже малыш родился. А Сел сразу после их ритуала уехал в Сиандолл, попросился в совет наблюдателем. Ну а я уже больше десяти лет живу на холме одиночек… Впрочем, ты его видела.
— И там у вас все девушки такие… — Таэльмина замялась, не находя подходящего слова.
— Все.
— Ох, темная сила! — огорчилась тень, чувствуя, насколько ближе ей стала эльфийка после этого признания. — А Селайвен, он тебя будет обижать?
— Если я открою ему двери моего домика? Ну конечно же нет. Он будет очень счастлив, кому же не хочется, чтобы его любили? И он сделает все — понимаешь, все для того, чтобы я была счастлива. Постарается быть самым нежным, самым внимательным и предусмотрительным. Но мне-то это счастья все равно не прибавит. Ведь я никогда не смогу поверить в его искренность. Каждый миг буду помнить, кого он видит во сне и о ком думает в первый миг, когда просыпается. Потому-то у нас никогда не может быть детей. Эльфийки не сами выбирают время для рождения ребенка. Это решение принимает наш древний инстинкт защиты детей. Наши малыши рождаются только тогда, когда их матери абсолютно уверены в надежности избранника. Поскольку только мужчина, всей душой преданный подруге, в случае опасности бросится спасать ее ребенка, а не помчится к дому соперницы. Все мужчины сильнее любят детей тех женщин, которые живут у них в сердце, какие бы там слова ни говорили они сами. Потому он и не подходил ко мне раньше, а теперь рассчитывает на успех нашего похода. Если нам удастся освободить фею, он сможет попросить ее о милости. Впрочем, ты ведь тоже на это надеешься?
— Я буду просить, — тихо вздохнула тень, — чтобы феи помогли Харну вернуть законное место. И не столько ради него самого, сколько ради жителей герцогства. Под пятой Юверсано всем им придется несладко.
— Ну тогда, значит, он будет просить за тебя, — уверенно подвела итог разговора эльфийка.
— Только сначала нужно еще суметь найти ее и вынести, — укладываясь поудобнее, еле слышно вздохнула тень, — судя по всему, кто-то очень не желает допустить возвращения фей.
Разбудило Таэльмину еле ощутимое прикосновение к виску, и тень, не открывая глаз, напряглась, пытаясь понять, привиделось это ей или и в самом деле происходит нечто странное. И в этот момент кто-то торопливо и едва слышно шепнул ей прямо в ухо несколько слов.
Таэль мгновенно осознала важность сообщения и окончательно проснулась. Стремительно и бесшумно, как дикий зверек, соскользнула с полки, накинула на плечи куртку и осторожно выбралась из комнаты.
Под потолком крошечного коридорчика качался на жердочке фейл, у стены, прямо на полу, на расстеленном одеяле спал Ганти. Вернее, уже не спал, сон мастера-тени был так же чуток, как и ее собственный. Ганти бросил на бывшую ученицу быстрый, совершенно бодрый взгляд и успокоенно смежил веки. Тень уже почти прошла мимо, торопясь исполнить данную ей инструкцию, но тут где-то в глубине души подала тревожный сигнал интуиция. Неизвестно, как повернутся события позже, возможно, сейчас у нее есть последний шанс сказать наставнику несколько слов, и отказываться от этого по меньшей мере неосмотрительно. И совершенно не важна теперь обида, которую пока не простила ему Таэльмина, мелкие недоразумения и недомолвки со временем забываются. Зато если в этот момент она смолчит и это молчание сыграет на руку предательнице, простить себе такой подлости тень не сможет никогда.
Еле слышный щелчок пальцев словно по волшебству подбросил Ганти вверх, и в следующий миг он уже стоял рядом с тенью и сверлил ее вопросительным взглядом. Поймал еле заметный кивок на дверь умывальни, кивнул утвердительно и, пропустив ученицу вперед, шагнул следом, предварительно бдительно оглядев пустой коридорчик и лестницу, ведущую вниз — туда, где устроились на ночлег типары и дракон.
— Ты знаешь про третью? — едва Ганти плотно прикрыл дверь, сделала условный знак тень и бдительно уставилась наставнику в лицо.