— Это для меня, — нагло и жизнерадостно улыбнулся дракон, — тебе не предлагаю.
— Значит, просто не хватает собеседника, — снова не сдержалась тень, — видимо, все твои друзья сейчас воюют.
— А я думал, это тебе не хватает собеседника, — слегка обиженно заявил Зрадр, шлепнулся в кресло и налил себе полный кубок темного бархатистого вина.
И тут же принялся поглощать его большими глотками.
— Я всегда презирала тех, кто всякое свое действо запивает вином, — задумчиво произнесла Таэльмина, наблюдая за ним, — искренне считая любовь к нему слабостью характера и неумением уважать самого себя. Но теперь начинаю понимать, как была не права. Мне недавно объяснили, что, создавая наших предков, вы взяли за образец себя любимых. Но, выдавая нам способности, немного пожадничали… или много. Зато все свои слабости вложили в подопечных не скупясь.
— Ты весьма неплохо рассуждаешь, — махом допив вино, буркнул дракон. Налил еще и, проглотив почти полкубка, ехидно ухмыльнулся: — Но ты совершенно не права. Идем в зеленый зал, там и поговорим.
— А откуда ты знаешь, где тут зеленый зал, и почему считаешь себя вправе туда входить? — и не подумала подниматься с кресла тень.
— Феи рассказали, — не останавливаясь, ответил направившийся к выходу Зрадр.
Таэльмина тайком вздохнула и нехотя отправилась следом за драконом, пытаясь понять — отчего он ведет себя так высокомерно, почти грубо? Это врожденная привычка создателей оставлять за собой последнее слово или ему так неприятно даже малейшее неповиновение потомков бывших слуг?
Двери принадлежащих тени покоев выходили в широкий соседний зал, откуда через арочные проходы можно было попасть на лестницу, на галерею и в соседние роскошные спальни.
Дракона тень нашла по распахнутым им настежь створкам резной двери, но входить не стала. Просто остановилась в проеме и по обыкновению пристально оглядела длинный и очень светлый зал с необычайно широкими и высокими окнами. Такие обычно делают в галереях или оранжереях.
В этом помещении тоже цвели цветы, но необыкновенные, из драгоценных камней. Они росли из пронизанных солнцем мутноватых глыб нефрита и зеленого малахита, расставленных под окнами вместо обычных вазонов, вились сверкающими гирляндами по изумрудным колоннам и стенам, теснились друзами всевозможных цветов на полках и столиках, опускались застывшими потоками и сосульками с высокого свода.
Посмотрев с минуту на эту баснословно дорогую сверкающую красоту, тень почувствовала, как начинают слезиться глаза, и поняла, что дольше оставаться тут не хочет.
— Когда надоест тут гулять, приходи в зал с фонтаном, — насмешливо объявила Таэльмина дракону, развернулась и направилась прочь.
Она никогда не питала к драгоценным камням того благоговейного почтения, какое испытывали почти все знакомые ей знатные дамы и девицы. Да и незнатные тоже.
Для тени разноцветные кристаллы прежде всего имели ту цену, которую могли дать за них ювелиры. Звонкие монеты, вот чем уже несколько лет мерила размер и окраску камней юная тень. Золото, за которое можно было выкупить чью-то жизнь или свободу, построить мост или дорогу, открыть лечебницу для бедных или школу для их детей.
— Ты никогда не спрашиваешь, — настиг Таэль сердитый рык дракона, — зачем тебя привели в какое-то определенное место?
— А ты никогда не опускаешься до объяснения, куда именно и зачем приглашаешь девушку? Или не девушку, — не останавливаясь, едко бросила через плечо тень. — Возможно, просто никак не привыкнешь считать нас разумными существами?
— Не привыкну, — огорченно сообщил Зрадр, догоняя собеседницу, — так как вы и в самом деле неразумные!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Неожиданное утверждение дракона вызвало у тени горячее желание ответить одному из потомков создателей какой-нибудь колкостью, однако девушке внезапно пришло в голову, что Зрадр вовсе не случайно пытается вызвать ее на спор, если не на ссору, и она постаралась прикусить язык.
Таэльмина упорно молчала, пока они шли к залу с фонтаном, не стала ничего говорить и после того, как устроилась в своем
