Последним на платформу ступил Жак, и двери закрылись, запирая своих пленников в прозрачной тюрьме.
Стражники тут же встали у входа в зал, вытянулись в струнку.
Заиграла бравурная музыка, вспыхнул яркий свет, и бодрый голос объявил, что заседание суда можно считать открытым.
Тут же повалил народ, вернее, роботы. Шагая неторопливо и спокойно, они занимали места на многочисленных рядах, рассматривали Эмму и братьев. Несколько подростков принялись корчить рожи, но их тут же одернул высокий мужчина, сидевший рядом с ними.
Через стеклянное покрытие платформы отлично слышались голоса, и Эмма могла различить разговоры роботов. Кто-то интересовался, будут ли раздавать сюрпризы-бонусы, кто-то спрашивал о вечерних развлекательных программах. Маленькие дети таращились на пленников с открытым ртом.
– Мама, это и есть люди? Они выглядят совсем как мы? – спросила какая-то кудрявая девчушка лет семи, остановившись недалеко от платформы.
– Они выглядят как мы, но это биологический вид людей. Они как животные, они ничего не чувствуют, у них только инстинкты, детка, – ласково ответила ей такая же кудрявая молодая женщина и, взяв девочку за руку, повела ее по ступенькам, выбирая, где бы поудобнее устроиться.
– Что они сказали? – обернулся Жак.
– Мы как звери, – невозмутимо пояснил Ник.
– Драконьи потроха! А мы-то считаем, что это они – генетические уроды.
– Эти генетические уроды сейчас будут нас судить, – сказала Эмма и подняла голову, оглядывая ряды.
– Что-то на этой станции явно пошло не так, – хмыкнул Жак. – Наверху живут люди без родителей и все время с кем-то воюют. А внизу живут роботы с родителями и судят людей. Ник, взорвать бы и эту станцию к дохлым ящерам!
– Надо, – без улыбки согласился Ник. – Эмма говорит, что ее программы сработают.
– А если не сработают? – тихо спросила Эмма.
– Тогда будем действовать по нашим программам. Зарядим кулон и заблокируем этих суперлюдей, – тихо хмыкнул Ник.
– Как мы зарядим кулон? – с недоверием уточнила Эмма. – Мы сидим в стеклянной суперпрочной клетке!
– Есть наша собственная энергия. Живой металл может забрать и ее, – принялся пояснять Жак. – Нас двоих с Ником хватит. А ты сбежишь, найдешь Люка.
– А вы? – Эмма уставилась на Жака и недоверчиво прищурилась.
Закончить Жак не успел. Снова зазвучала бодрая веселая музыка, и платформа поехала вверх, поднимая пленников. Промелькнули перед глазами нижние ряды, забитые многочисленными зрителями, и наконец появилась трибуна с темными матовыми пультами и коротким рядом кресел с высокими мягкими спинками.
– Интересно, кто у них судьи? – тихо проговорил Ник.
Словно в ответ на его вопрос заработали сразу все пульты, и появилась голографическая проекция высокого мужчины. Эмма сразу догадалась, что это и есть главный искусственный интеллект Нижнего уровня. Ну а кто еще это мог быть?
Это вам не искусственный синтетик: никакой человеческой плоти, никакого бионоваторства. Только голый интеллект, только высшее сознание.
Таким мог быть Мартин-Моаг, если бы решил остаться без физического воплощения. Но Мартин-Моаг присматривал за детьми, поэтому он решил обитать в теле одного из роботов. У него была такая возможность.
Здесь главный интеллект уровня предстал в виде немолодого мужчины. На висках седина, черные волосы зачесаны назад – этакая густая грива. Глаза мягкие, большие, губы крупные. И короткая бородка, совсем короткая.
– Мы собрались здесь все вместе, чтобы вынести совместное решение, – заговорила голограмма.
Ник покачал головой, уселся на пол, достал из-под рубашки кулон и прижал к губам.
– Глупость какая-то, – фыркнул Жак и последовал примеру брата, устроившись на полу.
– Перед нами биологический вид людей, не обладающих развитым интеллектом, – продолжал человек на голограмме. – Рассмотрите их как следует, свободные граждане свободной станции. Все мы знаем, что этот вид людей почти уничтожил собственную планету. А также мы знаем, что этот вид виновен в том, что убивает себе подобных. То есть перед нами животные особи, которые хотя и обладают серым веществом головного мозга, но не всегда руководствуются им, предпочитая низменные инстинкты.
– А, вот оно что, – пробормотал Ник и почесал голову. – Они ставят нас на один уровень с животными.
– А сами, видимо, считают себя настоящими людьми, – добавил Жак и похожим движением поскреб шею. – Слушаем дальше?
