который те нарушили самым подлым и предательским образом, при этом убили близкого Хельмуту человека. Женщину, которая делила с ним постель и которую он почти успел полюбить. А может, и без всякого «почти». Не говоря уже обо всех остальных. Убили без всякой жалости, хладнокровно и расчетливо. Они бы убили и его, и его друзей, если бы карты судьбы легли чуть иначе. В этом не было ни малейших сомнений.
Обер-лейтенант вермахта Хельмут Дитц, в свои двадцать шесть лет прошедший такими дорогами, которые и присниться не могли абсолютному большинству разумных существ во всей Галактике, и считавший, что его огрубевшее от насилия и крови сердце мало что может тронуть, скрипнул зубами, машинально растёр ладонью грудь и одним движением поднялся с койки. Хотелось выпить.
В дверь постучали.
– Если с бутылкой, заходи! – возгласил Дитц.
Дверь уехала в переборку, и через порог шагнул Александр Велга, облачённый в полевую форму командира Красной Армии образца тысяча девятьсот сорок второго года с двумя «кубарями» в петлицах. Приказ товарища Сталина № 25 от 15 января 1943 года «О введении новых знаков различия и изменениях в форме одежды Красной Армии» предусматривал донашивание старой формы и знаков различия до получения новой. Остаток зимы сорок третьего Александр провалялся в госпитале, потом воевал, новую форму с погонами получить не успел, так и попал в плен к сварогам в старой. Её по привычке и носил, полностью обновив комплект в Пирамиде, лишь иногда надевая поверх сварожий боевой комбинезон и удобные ботинки вместо сапог. Лейтенант прошёл к столу, извлёк из правого кармана галифе бутылку водки, из левого свёрток, водрузил дары на стол и уселся в стоящее рядом кресло. Раскрыл свёрток, в котором оказались два толстых куска чёрного хлеба, нарезанное сало и два солёных огурца.
– Стаканы есть?
Дитц одобрительно хмыкнул, достал из встроенного шкафа два стакана, присел к столу.
– Наливай, – кивнул на бутылку Велга, водружая сало на хлеб.
Хельмут разлил по сто. Молча чокнулись, выпили, закусили.
– Как ты догадался? – спросил Дитц, закуривая.
– Это не трудно, – сказал Александр. – Сам такой. Сердце болит, покоя нет, – он похлопал себя по карманам. – Чёрт, сигареты забыл.
Хельмут пододвинул по столу пачку и зажигалку.
– Спасибо. – Велга закурил.
– Ты хотя бы Ольгу сберёг, – сказал Дитц.
– Нам с ней просто повезло. И потом… – Велга умолк, пуская дым к потолку. Дитц ждал.
– Я не уверен, что у нас с ней получится семья, – сказал Александр.
– Семья в нашем положении – это большая роскошь, – заметил Хельмут. – Возможно, слишком большая.
– Малышев и Аня себе позволили.
– И где они теперь?
– М-да…
Велга вздохнул, разлил по пятьдесят, взял стакан:
– Давай за победу. И чтобы ребята были с нами.
– Давай.
Выпили по второй.
– Я вот о чём подумал, – начал Велга. – Мы собираемся проникнуть в Пирамиду через каналы Внезеркалья. Конкретнее, через тот, уже известный, что расположен неподалёку от Брашена. Так?
– Так. А что?
– Ничего. Не считая того, что способ крайне ненадёжный, как ты сам понимаешь.
– Понимаю. У тебя есть другой? Только не говори, что мы атакуем Пирамиду на этом, – Дитц вытянул в сторону длинную руку и похлопал ладонью по переборке.
– Разумеется, нет. Но мы можем привлечь на свою сторону союзников.
– Рашей?
– Раши прекрасные воины, но пускать их в Пирамиду и, уж тем более, делиться с ними властью над ней… – Велга покачал головой. – Я говорил с Владом. Он считает, что этого нельзя делать. Ни раши в частности, ни айреды в целом не доросли до подобной власти и ответственности.
– А мы, значит, доросли? – прищурился Дитц.
