Потом они лежали в мягком полусвете спальни, и рука Первой Матери была в его руке, а её волосы слегка щекотали щёку.
– Было хорошо, – произнёс он. – Ты прекрасна.
– Я рада. И буду рада ещё больше, если ты найдёшь этих людей. Теперь ты понимаешь, почему они нам так нужны? Если агент сварогов говорил правду, а всё указывает на это, то в Галактике появилась сила, которой ничего не может противостоять. Эта Пирамида должна быть нашей. Но только люди могут помочь ею овладеть.
– Мы предложим им союз? Или…
– Союз. Интуиция мне подсказывает, что прямым насилием вопрос не решить.
– Каравос Раво ни с кем не заключают союзов.
– Кто сказал, что союз будет вечным? – она засмеялась и прильнула к нему по-прежнему желанным телом. – Доверься мне. Твоя задача их найти, а остальное я возьму на себя.
– Только это? – спросил он игриво, кладя руку ей на грудь.
– Ого! – засмеялась она. – Ну, если ты способен на большее…
– А вот сейчас мы посмотрим, – сказал он, и его рука решительно скользнула ниже.
Молодой секретарь в приёмной посмотрел на часы и тоскливо вздохнул. Его шансы на сегодняшний успех у Первой Матери стремительно падали, и поделать с этим он ничего не мог.
Глава шестая
В Пирамиде нет иллюминаторов или окон в их привычном значении – отверстий в стене, забранных стеклом или иным, пропускающим свет материалом. Стены Пирамиды могут становиться прозрачными или наглухо непроницаемыми для любого вида электромагнитного излучения, в зависимости от внешних условий, а также по «желанию» ЦМП или того, кто может ему отдать соответствующий приказ. При этом не следует думать, что Центральный Мозг Пирамиды подчинится, к примеру, безумному чужому желанию сделать стены прозрачными для ЭМИ в открытом космосе или в момент нанесения ядерного удара, – законы роботехники, открытые на Земле писателями Айзеком Азимовым и Джоном Кемпбеллом, оказались универсальными. Что совершенно не удивительно, принимая во внимание их этическую ценность. Другое дело, что законы эти не высечены рукой Бога раз и навсегда где-то на священных вселенских скрижалях и могут быть всячески интерпретированы в сторону усиления или ослабления. И даже изменены. Было бы кому изменять и интерпретировать. ЦМП мог. В частности, первый Закон, гласящий, что «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред», в его понимании звучал, скорее, так: «ЦМП не может причинить вред человеку. Но если одному разумному существу захочется ухлопать другое такое же существо или самого себя, ЦМП мешать не станет». Ибо каждый сам создатель и лелеятель собственного ада и рая. Это, кстати, объясняет тот факт, что Циля Марковна не вмешалась в конфликт и позволила сварогам захватить Пирамиду. Почему бы и нет? С её колокольни хрен редьки не слаще, и кто смел, тот и съел. Хотя, конечно, обидно. ЦМП, как я понимаю, всё-таки не совсем машина, а, скорее, искусственное разумное (или с зачатками разума) создание типа Оскара или мажордома Арнольда с Лоны.
Об этом и о многом другом размышлял Миша Малышев, стоя у прозрачной стены Пирамиды на 49-м уровне, уровне Земли.
Он давно уже не был тем, едва окончившим семилетку, грубоватым таёжным охотником и простым солдатом-окопником, не умеющим адекватно судить об окружающем его мире, из-за тотальной нехватки знаний. Почти два года путешествий по различным временам и пространствам, постоянное самообразование в спокойные периоды, а также живой природный ум, мгновенно впитывающий новые знания и впечатления, сделали своё дело. Да и жена Аня не упускала возможности постоянно учиться новому. А от жены Миша старался не отставать. Потому что, если жена умнее мужа, то рано или поздно она станет главой семьи и начнёт во всём руководить и верховодить. А это, как он считал, неправильно.
Отсюда, более чем с километровой высоты, открывался знакомый вид на море, а затем, почти у самого горизонта, на унылую холмистую равнину, переходящую в не менее унылые предгорья, за которыми, в свою очередь, тянулся к пыльным белёсым небесам древний, выеденный ветрами и тысячелетиями горный хребет. Так же, как было и на Жемчужине, кубообразное основание Пирамиды покоилось под водой. Только не озёрной, а морской. Вид же казался Михаилу знакомым, потому что и равнина, и предгорья, и хребет располагались не где-нибудь, а на планете Пейана – прародине «северных» и «южных» сварогов.
Это было не то же самое место, где некогда (кажется, с тех пор прошла целая вечность, хотя на самом деле меньше двух лет) два взвода разведки – немецкий и советский бились друг с другом насмерть, чтобы своей кровью и смертями оплатить старые счеты хозяев планеты и могущественных межзвездных империй. Но, слава богу, вовремя поняли, что к чему, объединились и вломили этим самым хозяевам так, что тем пришлось срочно менять концепцию, идти на попятный и возвращать опасных землян домой. Получилось не совсем домой, но это уже была другая история, к которой свароги не имели прямого отношения.
«Но, если бы не они, не было бы ничего, – думал Малышев. – Не возник бы Отряд. Нас не зашвырнула бы судьба в такие места,
