светом два слова. Он сумел их прочитать.
«Аварийный резерв».
Затем слова мигнули и сменились другими.
«Критический сбой. Вероятность 98 %».
«Необратимая энтропия. Смерть. Вероятность 92 %».
«Прошу замены. Прошу замены. Прошу замены».
И снова.
«Аварийный резерв».
«Внимание!»
«Аварийный ре…»
Тьма исчезла, в глаза хлынул свет. Не слишком яркий, но вполне достаточный для того, чтобы Оскар разглядел, где он находится, и понял, что жив.
Оскар. Откуда взялось это имя? Раньше, очень-очень давно его звали как-то иначе. Или ему это только кажется? Не важно. Пусть будет Оскар. Главное, что он помнит свою единственную задачу – беречь и охранять Пирамиду до возвращения Хозяев. От любых посягательств.
Он попытался подняться на ноги и осмотреться. Удалось только второе. Но сумел сесть, прислонившись спиной к стене. Помещение. Куб. Десять шагов в длину, десять в ширину и столько же вверх, если верить глазомеру. Справа – дверь. Кроме него, в помещении никого. И ничего. Абсолютно чистые ровные пол, стены и потолок. Потолок испускает ровный белый холодный свет. Что- то знакомое. Когда-то он уже бывал в этом или похожем помещении. Но когда? И зачем? Ладно. Надо отсюда выбираться.
Он предпринял вторую попытку подняться. На этот раз получилось.
На ослабевших, дрожащих ногах, держась за стену, сделал несколько шагов к двери. Дошёл. Машинально положил ладонь в пятипалое углубление. Что-то едва слышно щёлкнуло, и дверь ушла в стену.
Он вышел в узкий тесный коридор (ноги держали уже чуть получше) и только сейчас заметил, что, кроме штанов, на нём ничего нет. Ну и ладно.
Коридор вывел его в обширный, накрытый плоским куполом зал. Посередине зала, на высоту в три человеческих роста, возвышалась полусфера, внутри которой раздавался негромкий равномерный шум, похожий на замедленное биение гигантского сердца. Одна из вспомогательных энергетических установок Пирамиды.
Подошёл, приложил руку, ощутив тёплую, едва вибрирующую в такт биению поверхность. Это немного его успокоило.
«А я был взволнован? Расстроен? Взбешён? – подумал. – Что вообще произошло? Почему я оказался здесь, на самых нижних уровнях, и не помню, как сюда попал? Что вообще я помню?»
Он напряг память. Однако обрывки смутных воспоминаний кружились в голове, словно стая птиц над голым осенним полем, и не хотели складываться в общую картину. Почему-то это его не обеспокоило. А вот его обязанности… Сколько он здесь пробыл? День? Два? Судя по тому, как сильно истощён организм, возможно, и больше…
Где-то здесь должен быть запас пищи и воды. А лекарства и стимуляторы ему не нужны – Пирамида сама всё сделает. Уже делает. Иначе он не смог бы встать и дойти сюда.
Его взгляд упал на едва мерцающий фиолетовым светом прямоугольный кусок пространства у стены.
Экран.
– Циля Марковна! – произнёс он вслух имя, сам ещё не зная и не помня, кому оно принадлежит.
– Слушаю, Оскар.
Он задумался. Голос был явно женский. И очень знакомый. Когда-то он точно знал, кому принадлежит этот голос. Но теперь… Словно в его голове какой-то злой шутник воздвиг тысячи тонких, но абсолютно непроницаемых для мысли перегородок, за каждой из которых находилось важное или не очень воспоминание. Перегородок, сотканных из той же самой тьмы, которую он узрел, когда снова начал мыслить. Тьмы небытия.
– Мне нужны ответы на вопросы.
– Задавай.
– Кто ты?
– Центральный Мозг Пирамиды. Или Циля Марковна Перпельпихтер, как называют меня люди. И ты.
– Странно.
– Не поняла.
