задал не деловой:
– Как семья, дети?
– Спасибо, всё хорошо.
– Я знаю, что вы по вечерам делаете пробежки по набережной, это здорово, завидую. Вот решил заняться спортом. Посоветуйте, как долго надо бегать, не особенно нагружая организм? Особенно в начале процесса?
Фенер вспомнил слова приятеля: я не знаю ни одного совета, дав который я бы впоследствии не пожалел об этом.
– Простите, Анатолий Дмитриевич, но это сугубо индивидуально. Я начинал с получасовых пробежек, теперь бегаю по часу, не быстро.
– Не быстро, – повторил Барсуков задумчиво. – Это хорошо. А мне говорили, что вы любите драйв.
– Кто говорил? – озадаченно поджал губы Олег Илларионович.
– Ваши коллеги. А также, что вы решительный и смелый человек, не боитесь драки, воюете за народ, предлагаете свои реформы экономики. Не страшитесь отстаивать своё мнение в Думе.
– Нет, не боюсь, – мрачно подтвердил Фенер, не понимая, к чему клонит премьер, и досадуя на себя, что не предупредил Зимятова о вызове премьера.
– Такие люди всегда в цене, – вёл свою линию Барсуков, разглядывая лицо собеседника. – Вы далеко пойдёте. Интересно, оказались бы вы перед камнем на перепутье, как былинный богатырь, с надписью: направо пойдёшь, коня потеряешь, налево – ещё что-то, – куда бы двинулись?
– Прямо! – сжал челюсти Фенер.
– Прямо – это по-честному, – кивнул Анатолий Дмитриевич. – Хотя говорят, кто прямо пойдёт – себя потеряет. Не боитесь?
Фенер внезапно понял, о чём идёт речь: премьер знал о встрече депутатов с генералом в ресторане Маринича и пытался прощупать почву, как далеко может зайти в попытке правдоискательства начальник комитета экономической безопасности Думы.
– Нет!
– Вы смелый человек! – восхитился Анатолий Дмитриевич. – Ответ – как выстрел на дуэли! А ведь слово и в самом деле – оружие. Вытащил – действуй! Поэтому важно при этом думать, прежде чем что-то сказать, ибо потом надо будет делать. Согласны со мной, Олег Илларионович?
– Я вас… не понимаю.
– В таком случае давайте поговорим откровенно. Я знаю, какие предложения хочет вынести на обсуждение Думы ваш комитет. Советую очень скрупулёзно подсчитать их полезность для страны и для вас лично. Критиковать правительство можно и нужно, однако не всегда правильно и безопасно. Вы понимаете меня?
– Нет, – с усилием проговорил Фенер.
– Неправильная критика может стоить человеку карьеры. Подумайте об этом.
Фенер сделал официальное лицо, встал.
– Я могу идти, Анатолий Дмитриевич?
Барсуков посмотрел на него сожалеюще, сцепил руки на животе.
– Жаль, если вы откажетесь.
– От чего?
– Работать в моей команде. Это весьма и весьма перспективно. Кстати, вы знаете, что произошло два часа назад?
Сердце ёкнуло.
– Нет, – облизнул губы Фенер, мимолётно подумав, что это слово он произносит сегодня слишком часто.
– На вашего друга Маринича было совершено покушение.
Фенер побледнел.
– На Виталия… он жив?!
– Жив, но сам факт не сильно позитивен, Олег Илларионович. Идите, взвесьте моё предложение и звоните.
Фенер вышел из кабинета, не чуя ног.
