Событие
Слежку за собой Николай Александрович Зимятов заметил на другой день после взрыва в ресторане «Терпсихора». С его хозяином он был знаком давно, лет пятнадцать, они дружили семьями, ходили друг к другу в гости, встречались часто, а после того, как Виталий Маринич стал бизнесменом и приобрёл ресторан, эти встречи и вовсе приобрели характер потребности, благо в ресторане встречаться было и удобно, и приятно.
В тот вечер Николай Александрович приехать к приятелю на посиделки не смог, был с женой на даче, но утром, узнав о случившемся, примчался в Страстной переулок, где располагался ресторан, и застал Маринича в подавленном состоянии, уныло бродившего по коридорам и залам своего детища, в которое вложил немалые средства.
После разговора с Мариничем Николай Александрович понял, что странный взрыв – не просто дело рук одной из преступных группировок, контролирующих ресторанный бизнес, а нечто другое. Маринич с мафией дела не имел, денег на ресторан ни у кого не одалживал – взял ссуду в банке, должен никому не был и собирался зарабатывать на жизнь честным путём, поэтому и ответил отказом представителям «частной охранной фирмы», предложившим «крышу». За немалые деньги, разумеется. Одной из версий случившегося было именно это обстоятельство: «охранникам» не понравилась самостоятельность новоиспечённого владельца ресторана. Не повлияла на их решение и близость Маринича с генерал-майором милиции, и принадлежность публики ресторана к артистически-богемной среде, в которую входили не только известные артисты, певцы и музыканты, но и чиновники правительства. Несмотря на чуть ли не мистическую подоплёку инцидента, световой взрыв показал, что Маринича хотели не припугнуть, а убрать, и решимость бандитов заставляла искать причины их уверенности и думать о прикрытии группировки: эти люди (если можно было называть их людьми) никого не боялись.
И еще один нюанс смущал Николая Александровича: характер взрыва. Если верить словам начальника охраны ресторана, исполнитель н е имел при себе взрывного устройства и тем не менее взорвался! Точнее – буквально испарился от вспышки света! Но даже если допустить, что его просто неумело обыскали, объяснить полное исчезновение исполнителя никаким взрывчатым веществом было невозможно. От исполнителя не осталось буквально ничего! Только мелкие осколки костей, ботинки, пуговицы и клочья костюма!
Поговорив с удручённым Мариничем, Николай Александрович пообещал разобраться с происшествием по своим каналам, позвонил в Управление и вызвал эксперта, хотя в здании уже работала следственная группа МВД. Но у генерала были свои резоны. От взрыва за версту несло спецификой эксперимента, списать его на мафиозную разборку не позволяла элементарная интуиция. Прямо из кабинета Маринича Николай Александрович соединился с ФСБ, позвал к телефону своего давнего приятеля полковника Щербатова и поделился своими соображениями по поводу происшествия в ресторане. После этого он попытался успокоить Маринича, а когда вышел на Сретенку, почти сразу же заметил слежку.
Вели его классно, методом «терпеливой очереди», с применением постоянной радиосвязи, однако Николай Александрович работал в милиции тридцать с лишним лет и опыт оперативной работы имел достаточный, чтобы знать все секреты службы наружного наблюдения. Даже будучи заместителем начальника Главного Управления внутренних дел, он не утратил навыков и регулярно занимался спортом, привыкнув держать себя в форме.
Его продолжали «пасти» и дальше, несмотря на то, что ездил Николай Александрович на служебной «Волге» и мог привлечь к опознанию наблюдателей оперативную службу спецназовской «наружки». До вечера он дважды выезжал по делам в разные концы города и каждый раз обнаруживал слежку, хотя машины сопровождали его «Волгу» разные. В конце концов он не вытерпел и взял с собой на встречу с приятелем-чекистом машину оперативной поддержки, собираясь передать неизвестных наблюдателей в руки профессионалов. Однако с удивлением обнаружил, что никто за ним на этот раз не едет. Наблюдатели словно знали, когда можно «пасти» генерала, а когда нет, словно их заранее предупредили о принятых мерах.
Встречу ему полковник Щербатов назначил в кафе «Тихий омут» на Бережковской набережной. Кафе принадлежало военной контрразведке и обслуживалось по высшему разряду, высокопоставленным сотрудникам спецслужб здесь можно было поговорить о делах и приятно провести время, поэтому оно никогда не пустовало.
Николай Александрович прогулялся вдоль узорчатой чугунной решётки парапета набережной, поглядывая на заходящее за рекой солнце, выслушал доклад старшего группы сопровождения, что всё чисто и спокойно, признаков «чужого внимания» не наблюдается, и отпустил машину. Затем увидел выходящего из такой же чёрной «Волги» на стоянке возле кафе полковника Щербатова с двумя телохранителями и направился через дорогу к нему. Дальнейшие события произошли в течение нескольких
