светящийся в каменном ложе люк, охраняемый гигантским змеем с огнедышащей пастью, и понял, что ему надо нырнуть в этот люк: там его ждала свобода…
Потапов начал раздуваться, увеличивать свою массу, вырастил огромную мускулистую руку и схватил змея за глотку, а когда тот начал биться, вырываться, свиваться в кольца и пускать пламя, «отделил» от тела-носителя разведаппарат второго «Я» и нырнул в колодец заблокированной памяти, попадая в ясный солнечный день личной свободы.
Он стоял в огромной библиотеке со множеством стеллажей под открытым небом, на которых лежали тысячи светящихся книг, – библиотеке своей памяти, и мог беспрепятственно вытащить любую «книгу» и прочитать её от корки до корки. Легко скользя над светящимся полом, Потапов двинулся вдоль «стеллажей» с «книгами», выбрал нужный том и раскрыл на первой странице. Через несколько мгновений он вспомнил всё…
Подъём из бездны памяти проходил неспокойно, словно он поднимался со дна моря сквозь косяк пираний, норовивших укусить его или уколоть плавником. Самое интересное, что Потапов понимал процесс: организм находился в состоянии ментального озарения и сопротивлялся заложенной в глубинах психики чужой программе, но ему это плохо удавалось. Всё-таки те, кто кодировал Потапова, использовали слишком мощную аппаратуру подавления воли и встроили помимо целевого приказа ещё и дополнительные защитные пси-контуры типа программы самоликвидации, срабатывающей при попытке внешнего воздействия на мозг заминированного. Потапова никто не допрашивал, по сути, он «допросил себя сам», но от этого легче не становилось. Программа самоликвидации вибрировала на грани срабатывания, и удерживать её было невероятно трудно. Зато теперь Михаил знал всё.
Николай Наумович Калажников действительно работал над созданием «фотонных» объектов, в том числе живых – кошек, собак, людей, птиц, то есть объектов, энергетика которых становилась нестабильной из-за внедрения с помощью нанотехнологии в психику инфламмасомы – кластера нанороботов, превращавшихся в излучение от малейшего толчка. Таким толчком мог быть и внушенный приказ включить себя «на извержение», что уже продемонстрировали взрывы в ресторане «Терпсихора» и у кафе «Тихий омут».
Агропромышленная корпорация «Восток» действительно представляла собой секретную лабораторию по разработке «фотонных» мин и бомб, где Калажников работал уже четыре года, добившись значительных успехов.
Дарья Калажникова действительно не была виновата в захвате Потапова, к тому же сама она тоже была запрограммирована на самоликвидацию, а приказ мог поступить в любой момент. Жить ей осталось, судя по всему, всего несколько дней. Или часов. В зависимости от поведения. Но подчиняться командиру «Аргуса» она не хотела, как её ни заставляли. В Потапове она увидела крохотную надежду на освобождение от смертельно надоевшей опеки, и в том, что Потаповым заинтересовалась служба безопасности лаборатории, её вины не было.
И, наконец, Потапов узнал, что стал живой «фотонной» миной и должен уничтожить Щербатова, встретившись с ним в Управлении, а заодно и все материалы дела.
Посидев на диване, оглушённый свалившейся на голову бедой, борясь с желанием сунуть в рот ствол пистолета и спустить курок, Потапов потащился на кухню, машинально вскипятил чайник, выпил чашку чая, не ощущая ни вкуса, ни запаха, ни температуры, тщательно вымыл посуду, оделся и принял решение. Время работало против него, скоро (точного времени он не знал) должна была сработать команда «извержения», и до этого момента он должен был успеть сделать то, что задумал.
Конечно, за ним следили.
Он вычислил наблюдателей сразу, как только вышел из подъезда походкой занятого своими мыслями человека, направился к своей машине, стоящей во дворе дома, открыл капот и сделал вид, что занят ремонтом.
Во-первых, на глаза попался старик, по-прежнему делавший вид, что выгуливает собаку. Во-вторых, в серой «Ауди»-«шестёрке» у соседнего подъезда сидели двое крепких ребят и делали вид, что слушают музыку.
Потапов закрыл капот и подошел к ним, вытирая руки тряпкой. Наклонился и, когда водитель опустил боковое стекло, подчиняясь правилам вежливости, с улыбкой воткнул палец ему в сонную артерию. Соседа водителя он успокоил по-другому, ударив его в кадык костяшками пальцев.
Затем Потапов догнал за углом старика-филера и без жалости вырубил ударом ребра ладони по бугорку на затылке. После этого спокойно поднялся к дому Дарьи, вошёл в подъезд и дождался появления охраны Калажникова: двое парней влетели в подъезд, обалдевшие от неожиданного появления «объекта», и налетели на Михаила, действующего жёстко и надёжно, не отвлекаясь на сострадание к бедным «шестёркам».
Дверь в квартиру Калажниковых открыл белобрысый знакомец Потапова, с которым девушка ссорилась в ресторане. Он успел лишь округлить глаза и открыть рот, чтобы задать вопрос, и отлетел в глубь прихожей от удара в лоб. Второго телохранителя взять на приём не удалось, он выхватил пистолет и готов был открыть стрельбу, поэтому Потапов выстрелил первым.
