Действие
Рыбников проводил видеоселекторное совещание с командующими пограничными округами, докладывающими о проведённой за лето передислокации войск и обустройстве госграницы России современными средствами контроля, в том числе – беспилотниками и атмосферными самолётами, когда мягко прозвонил красный «президентский» телефон.
Директор ФСБ сделал знак присутствующему в кабинете заместителю, генералу Астахову, отключить свою линию связи и, после того как в кабинете установилась тишина (голоса докладчиков стихли), снял трубку.
– Слушаю, Руслан Романович.
Несмотря на то, что система связи с президентом и секретной коммуникации с руководителями Управлений ФСБ контролировалась компьютерами и была защищена от любых кибератак, президент отказался от прямых визуальных контактов, и конечные устройства связи не были оборудованы скайпами. Лица президента Рыбников не увидел. Хотя подумал, что можно было бы спокойно установить в кабинетах президента веб-камеры и разговаривать открыто. Мобильная связь уже вовсю переходила на использование объёмных голографических преобразователей.
– Фёдор Селиванович, – прозвучал в трубке голос президента, – я получил кое-какие заслуживающие внимания данные по перемещению флотов наших заклятых друзей в Арктике, необходимо обсудить наши действия. Я пригласил министра обороны, начальника Генштаба и разведку, подъезжайте и вы.
Рыбников помедлил, кинув взгляд на часы: шёл уже пятый час, близился вечер, и ехать в конце дня куда-то на официальную встречу не хотелось.
– Я провожу видеоконференцию… но, конечно, приеду. Куда? К вам, в Барвиху? Время?
– Нет, совещание пройдёт в Кремле, через полтора часа, сможете?
От сердца отлегло. С точки зрения оперативных ожиданий Кремль был незыблем, как айсберг, утопивший «Титаник», ветры военных соцпотрясений и конфликтов его не пронизывали. Если бы президент задумал нехороший сюрприз вроде отстранения влиятельного госчиновника от должности, он бы вызвал его к себе в резиденцию. Вызов в Кремль опасности не представлял. Во всяком случае, Рыбников её не видел. Тем не менее он быстро закончил совещание и вызвал начальника информационно- аналитического управления:
– Никита Никифорович, меня вызвал президент, что случилось в Арктике?
– У берегов Чукотки замечены аж две подводные лодки, – доложил генерал Фортов, – предположительно американская и канадская. Северный флот приведён в боевое состояние.
– Почему я узнаю об этом от президента?! – рассвирепел Рыбников. – На севере нет наших погранзастав?!
– Вы были заняты…
– К чёрту ваши оправдания, генерал! О любом событии на территории страны и её акватории я должен знать первым!
– Понял, Фёдор Селиванович, больше не повторится.
Рыбников остыл, взяв себе на заметку, что стоит задуматься о замене Фортова. В принципе решение об информировании высокого начальства, в данном случае самого директора, принимал именно начальник управления, а не какой-то дежурный офицер контроля.
– Узнайте, кто вызван в Кремль по этому поводу, кроме меня, но скрытно, конфиденциально, не поднимая паники. Жду.
– Слушаюсь.
Рыбников вызвал машину, дождался ответного звонка.
– Приглашены министр обороны, начальник Генштаба… – начал перечислять Фортов.
– Достаточно, работайте, – не дослушал его директор ФСБ, выключая канал. Мелькнула мысль сообщить о вызове обоим заместителям, но, спускаясь во двор комплекса зданий на Лубянке, Фёдор Селиванович отказался от неё.
На территорию Кремля «Чайку» Рыбникова и джип охраны пропустили без проволочек, как обычно – через ворота Кутафьей башни. Машина подъехала к резиденции главы государства – зданию бывшего Сената, а впоследствии – Президиума Верховного Совета, Рыбников вышел и в сопровождении двух рослых телохранителей в обычных с виду гражданских костюмах направился в канцелярию президента, располагавшуюся на втором этаже здания.
