В зависимости от состава делегаций и гостей глава государства принимал их либо в представительском кабинете, либо в рабочем, соседствующем с кабинетами помощников и советников, либо в зале заседаний Президентского совета. Нынешняя встреча должна была состояться в рабочем кабинете президента.
Рыбников незаметно огляделся.
Всё было как всегда. Территория Кремля с его прогулочной парковой зоной и стеклянными «окнами» в грунте, сквозь которые были видны раскопанные основания древних построек двенадцатого-шестнадцатого веков, в том числе – фундаменты Чудова монастыря, уже опустела, последние посетители резиденции русских царей покинули её, так как открыт Кремль для туристов был до шести часов вечера.
Рыбников оставил своих спутников в холле здания, перед постом охраны со скрытыми рамками металлоискателей, поднялся по широкой лестнице, покрытой красными коврами, на второй этаж.
В приёмной было тихо, за столом как обычно сидела секретарша президента Александра, строгая дама тридцати лет с короткой стрижкой, которую Рыбников про себя называл «встрёпанный воробей». Она что-то выстукивала на клавиатуре компьютера, поглядывая на экран.
Кроме неё, на стуле одиноко горбился посетитель – начальник Генерального штаба Министерства обороны Сергей Полевой, в неизменном мундире генерал-лейтенанта, держа на коленях планшет. Когда вошёл Рыбников, Полевой лишь повернул к нему голову, но не встал.
Они поздоровались.
– Остальные там? – кивнул на дверь кабинета директор ФСБ.
– Задерживаются, – буркнул Полевой, – пробки.
– Александра Ильинична, – раздался из скрытого динамика на столе голос президента, – Фёдор Селиванович пришёл?
– Здесь, Руслан Романович, – перестала печатать секретарша.
– Пусть войдёт.
Александра посмотрела на Рыбникова.
– Проходите, Фёдор Селиванович.
Рыбников, уже опускавшийся на стул рядом с Полевым, встал и прошествовал в рабочий кабинет президента, получивший неофициальное название «советский». Чаще всего Новак встречался со своими советниками и силовиками именно здесь.
Президент работал за столом, сидя в одной белой рубашке, без галстука. Когда Рыбников вошёл, он отложил ручку, которой что-то писал на бумаге, посмотрел на приглашённого. Лицо у Руслана Романовича было странно задумчивым и удивлённым, будто он не верил в то, что происходит вокруг.
Рыбников не раз бывал в этом кабинете, тем не менее внимательно осмотрел его стены, обитые дубовыми панелями, книжные шкафы, рабочий письменный стол со знаменитым письменным прибором из уральского малахита, флаг и штандарт президента, словно намереваясь увидеть некий непорядок в их расположении.
– Подойдите, Фёдор Селиванович, – сказал Новак нетвёрдо, растягивая слова.
Рыбников почувствовал озноб, но не подал вида, подошёл.
Президент повернул к нему экран компьютера, на котором высветился прямоугольник какого-то документа.
– Читайте.
Рыбников послушно наклонился к экрану. И первые же слова текста произвели на него впечатление разорвавшейся бомбы. Он резко поднял голову, глянул на президента, вдруг осознав, в чём истинная странность выражения на его лице: глава государства смотрел на него не удивлённо, а с жалостью!
Пришла мысль немедленно позвонить премьеру, но её пришлось отбросить, так как вторая мысль была – бесполезно!
Лёгкая улыбка скользнула по губам Новака.
– Читайте, читайте, Фёдор Селиванович, здесь кое-что и вас касается.
Рыбников с каменным лицом дочитал текст доклада, подготовленного Серебровым, отступил на шаг.
– Это клевета!
Президент покачал головой, лицо его изменилось, стало печальным.
– А ведь я вам полностью доверял, генерал, советовался с вами, делился сомнениями и тревогами. Верил, что и для вас Россия, Родина – не простые слова.
– Вам запудрили мозги! Кто состряпал этот донос? – презрительно выпятил губы Рыбников. – Неужели Фомин? Метит в элиту элит, на моё место? Или Адольф Коржевский?
