То и дело в его рассказе мелькали такие экзотические слова, как «томагавки», «мокасины», «скальпы», «апачи» и «сиу». Упомянул он и своего друга, некоего Фенимора Купера – по словам Жоржа Френдли, это был крупный специалист по индейцам. Поведав об обычаях краснокожих, инженер перешел к истории их нападений на колонистов. Он рассказывал о том, как отряды поселенцев постепенно продвигались в глубь континента и как индейцы нападали на караваны и беспощадно истребляли всех, кто там находился. Описал стада бизонов, пасшихся на необозримых просторах прерий, и многое другое.
Инженер оказался превосходным рассказчиком. Его царственная слушательница, равно как и ее спутницы, за рассказом не заметили, как и где они проезжали, как проходило время. Никакие неровности дороги им не мешали, карета шла плавно. Впрочем, никаких неровностей и не могло быть – еще осенью, когда стало известно и готовящейся экспедиции на юг и был намечен маршрут, губернаторы бросили все силы на приведение в порядок дорог по пути следования царского каравана.
За рассказом Екатерина и ее фрейлины и не заметили, как стемнело. Опомнились они лишь тогда, когда по сторонам замелькали огни и показались какие-то постройки.
– Ах, да ведь это уже Луга! – воскликнула императрица, выглянув в окно. – Выходит, мы проехали свыше 150 верст и даже не заметили этого! Это все вы, Жорж, с вашими рассказами! – сказала она, повернувшись к американцу, и притворно нахмурилась. Но, заметив растерянность на красивом лице заокеанского инженера, тут же рассмеялась и заявила: – Впрочем, я на вас нисколько не сержусь. Наоборот, я вам весьма признательна, поскольку вы избавили меня от дорожной скуки.
– Я тоже весьма признателен вашему величеству, – сказал инженер. – Вы – прекрасная слушательница. Но я намерен в ходе этой поездки не только рассказывать, но и слушать. Даже слушать более, чем говорить. И я надеюсь, что ваше величество расскажет о том, что меня интересует.
– Что же интересует гостя из страны индейцев?
– Говорят, что Россия при вашем правлении достигла поразительных успехов. И мы, американцы, хотели бы узнать, как вам это удалось. Получить своего рода уроки управления.
– Что ж, желание похвальное, – сказала Екатерина. Видно было, что слова заокеанского гостя пришлись ей по сердцу. – Я дам вам такие уроки.
«А может… может, и ты мне дашь кое-какие уроки, милый юноша, – подумала она про себя. – Не сейчас, конечно. Позже. Может, в Крыму, а может, на обратном пути».
– А еще хотелось бы знать, – продолжал Жорж Френдли, – как вам, ваше величество, удается справляться с врагами, которые неизбежно случаются у всякой власти. Вот вы затеяли столь долгое путешествие, во время которого ваша жизнь может подвергаться опасности. И как вижу, ничего не боитесь?
– Мне нечего бояться, – величественно ответила Екатерина. – Моя лучшая защита – любовь моих подданных.
Тут карета остановилась, и в дверь почтительно просунулся адъютант императрицы граф Салтыков.
– Ваше величество, мы прибыли в Лугу, – сообщил он. – Его превосходительство Яков Александрович Брюс, главнокомандующий в Санкт-Петербурге и Петербургской губернии, прибыл, чтобы вас лично приветствовать. Прикажете допустить?
– Что ж, – сказала она, повернувшись к адъютанту. – Скажи генералу, пусть подойдет.
Глава 2
Тут же дверца кареты распахнулась шире, и перед государыней предстал столичный главнокомандующий генерал Яков Брюс. Это был человек среднего роста, с суровым лицом. Он входил в число чиновников, особо обласканных Екатериной, и сделал стремительную карьеру. В 1784 году произошло небывалое в истории событие: один человек, а именно Брюс, был назначен губернатором сразу двух столиц – Москвы и Санкт-Петербурга. Правда, злые языки поговаривали, что этой своей карьере Брюс обязан не собственным дарованиям, а своей жене Прасковье Брюс, урожденной княжне Румянцевой, которая была любимой фрейлиной императрицы, ее величество называла княжну «Брюсша».
– Рад приветствовать вас, ваше величество! – произнес генерал своим низким, придушенным голосом. – Хорошо ли изволили доехать?
– Прекрасно ехали, никаких не испытывали неудобств, – ответила Екатерина. – Сразу видно, что дороги у тебя, генерал, содержатся хорошо.
