гвардейского, преображенца. Он поважнее любого армейского генерала будет.
Вслед за документами настала очередь оружия. Дружинин взял с собой два пистолета, небольшой ящик с порохом и пулями. Кроме того, он запасся парой кинжалов. А вместо офицерской шпаги Игорь решил взять казацкую саблю.
– Вот это настоящее оружие, – сказал он, обнажив клинок и помахивая им то вправо, то влево. – Совсем не то что эта шпажонка.
Надо было тщательно продумать вопрос об одежде, как дорожной, так и официальной, парадной, в которой Игорю придется являться на прием к губернатору и прочим чиновникам. Не стоило забывать об обуви и сотне разных мелочей. Отдельно стоял вопрос о деньгах. Дружинин решил взять с собой лишь малую часть той суммы, которая имелась у группы.
– Вы ведь без меня нигде заработать не сможете, – сказал он. – Да и на Толстого надеяться не стоит. Никто не знает, сколько он еще проболеет. Ну а я постараюсь проехать на казенный кошт, своих денег тратить не буду. В крайнем случае найду, где их раздобыть. – Он вновь помахал саблей.
– Ты что, собираешься на большой дороге разбоем заняться? – осведомился Углов.
– Почему обязательно разбоем? – отвечал посланник государыни. – Всякие способы есть. В восемнадцатом веке еще не слышали про великого комбинатора Остапа Ибрагимовича, а я о нем уже все знаю.
Сборы заняли весь день.
Вечером вернулся Ваня, усталый, но довольный. По его словам, портрет хорошо подвигался. Князь был доволен работой молодого художника. Что же касается юной княжны, то она всего два раза заглянула в кабинет, да и то на короткое время.
– Так что никаких осложнений у нас не возникнет, – заверил он друзей. – Аня, как и я, понимает положение.
Оперативники в последний раз вместе поужинали.
Рано утром к подъезду гостиницы подкатили сани, нанятые Дружининым. На облучке рядом с кучером восседал чернобородый мужик лет тридцати, в тулупе и валенках. Когда сани остановились, он выслушал приказание Игоря, принялся носить его вещи из номера и укладывать их в сани.
– А это кто? – спросил Углов.
– Я себе слугу нанял, – отвечал Дружинин. – Вчера, когда по рынку ходил, его там встретил. Тогда мы и сговорились. Звать Федор, а фамилии у него, как и у большинства людей из простого народа, нет. Мне сказался сыном дьякона, но мне кажется, что он скорее из беглых крепостных.
– А ты не боишься, что этот Федор тебя во сне зарежет? – с тревогой спросил Углов, вглядываясь в невозмутимое лицо мужика.
– Думаю, что нет, – отвечал Дружинин. – Я в людях разбираюсь довольно неплохо. А кого мне прикажешь нанимать? В эту эпоху вольных мужиков, которых можно на работу взять, вообще мало. В основном чиновники берут себе слуг из собственных поместий. А у меня, как назло, имение куда-то подевалось. Впрочем, мы сейчас проверим, что за человек этот самый Федор. – Он повернулся к Ване и попросил: – Слушай, переговори с моим слугой, попробуй определить, что у него на душе. А то Кирилл что-то опасается.
Ваню не надо было просить дважды. Он подошел к слуге, о чем-то его спросил. Так, продолжая беседовать, они поднялись в номер. Спустя несколько минут Ваня появился, подошел к друзьям и тихо озвучил свое заключение:
– Ты прав, Игорь. Он никакой не сын дьякона, а самый настоящий беглый. Но не от помещика, а с мануфактуры. Их деревню приписали к сукновальне. Владелец ее жутко жадный. Федор говорит, что жизни при нем никакой не стало. Человек он смелый, но не злой, никаких преступных умыслов против Игоря не держит.
– Вот видишь, чутье меня не обмануло! – заявил Дружинин, обращаясь к Углову. – А без слуги мне никак нельзя. Уважать не будут.
Через несколько минут сборы были закончены. Дружинин на прощание обнялся с друзьями, залез в сани, и слуга запахнул на нем доху.
– Ну, оставайтесь, живите дружно! – сказал самозваный майор. – Водки много не пейте, с девками не балуйте, поручения, что мной были дадены, исполняйте.
– Я вижу, ты уже полностью вошел в образ, – заметил Углов.
– Так оно и есть, – подтвердил Дружинин. – Удачи вам! После Нового года ждите обратно!
– И тебе удачи! – отозвался Ваня.
– Будем ждать! – добавил Углов.
