– Тише. Это я, – сказал он, поднимая обе руки.
За его спиной бесформенными кучами лежали двое пытавшихся справиться с ним. Очевидно, им не удалось удержать его руку с мечом прижатой к телу. У одного на лице зияла глубокая рана, другой был рассечен на уровне ребер почти пополам.
Кэлен, конечно же, знала, что когда держишь в руках Меч Истины, тебя начинает наполнять его ярость. Но это знание давало лишь слабое представление об истинных ощущениях. Мощь оружия, его ярость, звенящий в ушах гнев неустанно вливались в нее. Мать-Исповедница задыхалась от гнева, чувствуя, как стискивает зубы от собственной ярости, высвобожденной этим оружием.
Она словно бы поймала молнию и теперь управляла ею, удерживая в руках.
Теперь, когда она позволила мечу испить крови, он требовал еще.
Кэлен заметила сержантов Ремкина и Дженкинса – каждый во главе группы воинов бежал от лагеря в сторону ущелья. Им надо было дать немного времени, чтобы они могли подняться повыше и спрятаться. Она понимала – теперь, когда столько воинов покинули линию обороны, та стала опасно непрочной. Ярость меча призывала ее присоединиться к воинам и рубить пытающихся прорваться шан-так.
Но Кэлен знала, есть нечто более важное. Сейчас в первую очередь следовало оберегать Ричарда и придерживаться его плана. Выдвигаться нужно было как можно скорее, пока их оборону еще не сломили, но при этом отступать организованно.
Она понимала, что отступать и одновременно отражать нападение – опасный маневр, требующий четких слаженных действий, иначе он перерастет в паническое бегство. План у нее был, но требовалось, чтобы все исполнили правильно.
Кэлен окликнула Зедда и Никки. Когда те обернулись, она махнула рукой, а затем и мечом, чтобы они скорее подбежали. Старый волшебник выпустил стену огня и удушливого дыма, прикрывая свое отступление, и лишь затем бросился к Кэлен. Колдунья же движением воздуха создала порыв ураганного ветра, поднявшего с земли грязь и метнувшего ее в бегущих из темного леса шан-так. Загородившая линию обороны стена пыли, грязи, палочек, веток, песка и камней, мчащаяся на них, да еще и накатывающая стена пламени вынудили полулюдей замедлить наступление и, пригибаясь, прикрывать лица руками.
Зедд и Никки воспользовались короткой передышкой, чтобы примчаться к Кэлен и командующему, стоявшим около лошади, на которой лежал без сознания Ричард.
– Добрые духи! – закричал Зедд. – Что случилось?
Никки присела на корточки, чтобы рассмотреть лицо Ричарда. Одной рукой держа его голову, большим пальцем другой она приподняла веко.
– Он в опасности…
– Мы все в опасности, – прервала Кэлен. – Пока что не трогайте его.
– Но… – начал Зедд.
– Успокойтесь и послушайте. Нет времени все объяснять.
Командующий развернулся и быстро обезглавил шан-так, который пробегал мимо, собираясь прыгнуть сзади на одного из воинов.
– Мы слушаем, – сказал Зедд.
– По сигналу командующего Фистера все воины разом покинут линию обороны и побегут за нами. – Кэлен указала мечом на край лагеря, где каменная стена поворачивала и вдали виднелся вытекающий из ущелья ручей. – Мы все должны как можно быстрее подняться вверх по ущелью. Все. Зедд, ты прикроешь отступление: когда все воины покинут открытое место, наш лагерь, а шан-так двинутся следом, выплесни на тварей огонь волшебника.
– Магия действует не на всех, – напомнил тот.
– Знаю, но на многих действует, а остальные, кто выживет, придут в смятение, и это даст нам начальное преимущество.
– Начальное преимущество в чем? – спросила Никки.
– Они способны чуять, что Ричард без сознания. Они погонятся за ним – и за нами, бегущими вверх по ущелью.
Зедд возмущенно всплеснул руками:
– Мы что, используем Ричарда как приманку?
– Да.
– Чья эта безумная идея?
– Твоего внука.
Зедд скривился:
– Ну да, чья же еще…
– Когда они выбегут на открытое пространство, убей скольких сможешь «огнем волшебника», а мы тем временем будем бежать
