смеясь и ожидая того же от слушателей. Один из дизайнеров, оформлявший интерьер резиденции спин-протектора, кажется, под номером сорок два, назвал его вкус постмодернистской эклектикой. За что был незамедлительно уволен. Спин-протектор не только не терпел, когда ему перечили, но и не любил слов, смысл которых не понимал.
По обе стороны от двери стояли «русланы», точные копии тех, что остались снаружи. Один из них только проверил, надежно ли сработал замок после того, как дверь закрылась, и снова превратился в экспонат музея мадам Тюссо. Вдоль стен были расставлены: рыцарские латы, деревянный, раскрашенный индеец, слепок со статуи Венеры Милосской, один из первых терменвоксов, собранный самим изобретателем, высеченная из камня огромная голова китайского льва и уже упоминавшаяся мумия. На стенах висели: несколько небольших картин – Моне, Гоген, Ван Гог, Синьяк и почему-то Кандинский, – гитара Джимми Хендрикса с обгоревшей декой и сценический костюм Элвиса Пресли. В кабинете имелись также три фальшивых окна с голографическими пейзажами, которые должны были создавать иллюзию открытого пространства. Но, как и во всех резиденциях спин-протектора, окна были плотно закрыты тяжелыми бархатными гардинами – спин-протектор жил по собственным биологическим часам, которые не имели ничего общего с астрономическими, слова «время суток» для него ничего не значили. За малиновой портьерой в дальнем конце кабинета, рядом с которыми на стене висели «Подсолнухи», пряталась дверь, ведущая в святая святых – спальню спин- протектора.
Сам спин-протектор, одетый в такую же крапчатую полевую форму, как и у «русланов», только сшитую из лучших тканей, на заказ, у модного кутюрье, сидел за огромным письменным столом, похожим на расплющенного монстра, опирающегося на расставленные в стороны, покрытые позолотой, массивные львиные лапы. За спиной у него висел собственный портрет кисти, разумеется, Бруно Семирекина, на котором спин-протектор был изображен в образе Цезаря-триумфатора, в расшитой традиционными узорами тоге, с лавровым венком на голове и с золотым кадуцеем на сгибе локтя. Рядом с портретом на стене висело светло-голубое, в тон устилающему пол ковру, пластмассовое сиденье для унитаза. То самое, из-за которого спин-протектор и перебрался в этот бункер. Референт Чипизубов полагал, что предосторожность сия совершенно излишняя. Как снаряд не попадает дважды в одну и ту же воронку, так и сиденье для унитаза вряд ли снова нацелится на ту же самую голову. Но, работая со спин- протектором, он привык не озвучивать собственное мнение без крайней на то необходимости. И даже в этом случае подавать его следовало так, будто идея пришла в голову самому спин-протектору и только была озвучена референтом.
– Ну, что, Чипизубов? – процедил сквозь зубы спин-протектор.
Судя по голосу и мрачному взгляду из-под сдвинутых бровок, настроение у него было преотвратное. А то, что он начал разговор с вопроса абсолютно неопределенного, вообще было дурным знаком. Похоже, спин-протектору очень хотелось на ком- нибудь сорваться. Вот только он еще не выбрал на ком. Чипизубову вовсе не улыбалась перспектива оказаться в роли реципиента спин-протекторского гнева. Поэтому он плотнее прижал к груди красную папку, чуть наклонил голову к плечу и с придыханием спросил:
– Что именно вас интересует, господин спин-протектор?
– Даже и не знаю… – Спин-протектор тоже склонил голову на сторону, сунул в ухо указательный палец и как следует потряс кистью руки. – Ночью приснилось, что в ухо залез таракан. Сидит там, шевелит усами, лапками перебирает, щекочет и знай себе посмеивается. Я к нему как следует пригляделся – а у него-то голова того самого альтера, из сорок пятого пансионата… Прикинь, а?
– Простите, господин спин-протектор, – референт смущенно переступил с ноги на ногу, – но как вам удалось разглядеть таракана, если он сидел у вас в ухе?
– А я почем знаю? – пожал плечами спин-протектор. – Это ж сон! – спин-протектор постучал пальцем себя по виску. – Вникай, Чипизубов, в то, что тебе говорят!
– Да, конечно, господин спин-протектор, – поспешил согласиться референт. А заодно и извиниться: – Извините, господин спин-протектор.
– Ну, это не твоя вина, Чипизубов, – снисходительно махнул рукой спин-протектор. – Все мы, бывает, несем околесицу.
Чипизубов едва не икнул от неожиданности – не часто услышишь подобные слова от спин-протектора. Да какое там, не часто! Он вообще впервые такое слышал! Не зная, что сказать, Чипизубов низко наклонил голову и с чувством произнес:
– Я благодарен вам за оказанное доверие, господин спин-протектор.
Несколько не к месту, разумеется, однако выражение верноподданнических чувств лишним никогда не бывает.
И спин-протектор это оценил – улыбнулся довольно. И сразу сделался похожим на кота, которого по спинке погладили.
– Ну, так что скажешь, Чипизубов?
Еще один в высшей степени неопределенный вопрос. Кто-то другой на месте Чипизубова, быть может, и растерялся бы. Но
