самые разные подходы. Но прорыва в этом направлении даже не намечалось. Я со своей стороны пытался найти зависимость между содержанием М-сыворотки в крови альтера и его поведенческими реакциями.
Уже тогда был известен тот факт, что альтер, в течение продолжительного времени испытывающий гематокриз, в конечном итоге превращается в дикое, не контролирующее себя существо, у которого жажда крови превалирует над всеми остальными мыслями и чувствами. Однако, напившись крови, альтер возвращался в свое обычное состояние. Как правило, он не помнил, что с ним происходило, когда он испытывал жажду крови. Мне же удалось обнаружить, что, если альтера, только-только вышедшего из состояния гематокриза, посадить на диету из одной только крови и заставить его при этом постоянно испытывать чувство ненависти и злости, он так и останется в полудиком состоянии. К нему вернутся разум и память, он сможет думать и говорить, но желание крови останется основным побудительным мотивом всех его действий. Он станет пить кровь для того, чтобы жить, и жить лишь затем, чтобы продолжать пить кровь. Это был отвратительный, порочный круг, в центре которого находились ненависть и злость, превращающиеся в постоянных спутников жизни дикого альтера.
Но самым интересным для нас было то, что содержание М-сыворотки в крови дикого альтера подскакивало до запредельных высот. И это при том, что изначально мы брали в работу альтеров с едва ли не нулевыми показателями. То есть, по сути, мы нашли способ, как вернуть в дело вроде бы отработавших свое и уже ни на что не годных альтеров. Однако при этом они превращались в полудиких безумцев.
Моя идея заключалась в следующем: я намеревался изучить поведенческие реакции диких альтеров, с тем чтобы попытаться воспроизвести их в работе с другими альтерами с падающими показателями содержания М-сыворотки, не доводя их до состояния гематокриза, не вызывая неконтролируемой жажды крови и, следовательно, не превращая их в диких.
Но у руководства подразделения «М» имелись на сей счет иные планы. Желая как можно скорее получить реальные результаты, руководство объединило мою команду с группой доктора Иволгина. Он также занимался изучением поведенческих реакций альтеров, однако делал это иначе, нежели я. Через электроды, введенные в мозг испытуемого, доктор Иволгин стимулировал те или иные его участки, добиваясь тем самым желаемых результатов. Цель нашей совместной работы сводилась к тому, чтобы не подбирать кропотливо и долго внешние факторы, которые должны вызывать желаемую поведенческую реакцию альтера, а спровоцировать ее, стимулируя определенные участки головного мозга.
Мне не нравилась сама идея, что в головах альтеров придется проделывать дырки. Я был уверен, что смогу добиться желаемых результатов более щадящими методами. Но я обещал результат минимум через три года, а Иволгин был уверен, что мы получим желаемое через три-четыре месяца. И руководство дало команду запускать проект «Джокер».
Доктор Иволгин здорово ошибся – не через четыре месяца, а только через полтора года мы научились вызывать у альтеров состояние, при котором начинался заметный рост содержания М-сыворотки в крови. При этом эффект от одного только стимулирования головного мозга оказался недолговременным. Мозг привыкал к стимулированию, и содержание М-сыворотки вновь начинало снижаться. Для того, чтобы остановить этот процесс, как и прежде, приходилось сажать альтеров на кровяную диету. В результате чего они, опять же, становились дикими.
По сути, мы вернулись к тому, с чего начали. Однако доктор Иволгин сумел преподнести наши мало что значащие результаты как выдающееся достижение. Наибольшее впечатление на руководство произвела демонстрация того, как с помощью вживленных в мозг электродов доктор Иволгин управлял поведением альтеров. Одним нажатием кнопки он мог заставить альтера лечь или встать, бежать или стоять, обмочиться или вдруг наброситься на стоящего рядом товарища. Собственно, в том, что делал Иволгин, не было ничего нового. Но на неискушенную публику его балаганные номера производили впечатление. На одной из таких демонстраций присутствовал сам спин-протектор. Увиденное понравилось ему настолько, что нашей группе было выделено дополнительное финансирование и весь пансионат номер тридцать два был передан в наше распоряжение.
Вскоре я решил уйти из проекта, потому что не видел никаких перспектив в том, что мы делали. Иволгин не стал меня уговаривать, и мы расстались, спокойно и без ссор.
Я продолжил работу с медикаментозными методами стимулирования требуемых поведенческих реакций. Вскоре моей группой был создан препарат «Зоракс», стимулирующий активность одного из ферментов, участвующих в синтезе М-сыворотки. «Зоракс» получил очень хорошие отзывы, его стали использовать во всех пансионатах. И вскоре я получил эту лабораторию, чтобы продолжать работу в выбранном направлении.
О докторе Иволгине и его работе я с тех пор ничего не слышал. Но спустя примерно два года после нашего расставания проект «Джокер» был выведен из ведения подразделения «М». И с тех пор его будто не стало. А это, как вы понимаете, может означать лишь одно – проект «Джокер» взят под личный контроль высшим руководством «Вечности».
– Берите выше – самим спин-протектором, – сказал Мастер.
