медленно нажал на курок… У меня были табу. Их было немного, но дети в этом списке стояли на первом месте. Не позволю. Никому! Мой мозг уже рассчитал траекторию, и тело рвануло на перехват. Я выживу. А она нет.
Нервы продавщицы не выдержали, и она заголосила, снаружи наконец поняли, что внутри происходит что-то не то. В дверях мелькнуло бледное лицо ангела, но войти он не смог — двери были заблокированы изнутри.
Шаг.
Выстрел в грудь.
Шаг…
Выстрел в лоб.
Шаг…
Подо мной скулила невредимая Ли. Я же, сплюнув кровь на пол, одним резким движением задвинула ребенка за колонну и встала с колен. Грудь, шея, щека. Я чувствовала жжение, но умирать не торопилась. Молниеносный удар в солнечное сплетение, и мой противник, хрипя, согнулся пополам. Удар локтем по затылку, и грабитель, конвульсивно дернувшись, затих у моих ног.
— Кто-нибудь еще хочет в меня выстрелить?
ГЛАВА 18
Зря спросила.
— Святая.
Удивленно повернула голову направо. К прилавку, где стоял грабитель, собирающий в пакет побрякушки. Мы знакомы? Прищурилась, но как ни старалась, под маской разобрать черты лица не могла. Мужчина же, не торопясь наставлять пистолет на меня, опустил его в пол. Прямо в голову покупательнице.
— Дай нам уйти.
— А я разве мешаю? — Губы изогнулись в издевательской улыбке. Кровь со лба тонкой струйкой стекала по носу и щеке, а на груди стремительно расплывалось бордовое пятно — все это окровавленное великолепие я увидела краем глаза в зеркальной стене позади продавщицы. Она, кстати, тоже решила поступить по-умному — тихо охнув, упала в обморок.
— Отойди! — Мужчина начал откровенно нервничать.
— Да пожалуйста…
Я шагнула в сторону, понимая, что глупо мешать уйти сразу двоим. Я не Рэмбо, вообще-то для этих дел полиция существует. Мужчина, схватив пакет, рявкнул второму: «Открывай!» и, обежав по широкой дуге, неожиданно наставил на меня пистолет. Губы, не скрытые маской, искривились в злой гримасе превосходства.
— Дура ты, Святая.
Выстрел. В ту же секунду, как только пуля вошла в мою грудь, я поняла, что она совершенно иная. Смертельная. Упав сначала на колени, а затем на бок, я уже почти не видела, как падали под четкими ударами ангела грабители, и почти не слышала, как надрывался в моей сумке мобильник.
Он дал ей час. Затем еще час. Попытался связаться с Марго. И понял, что зря надеялся на благоразумие одной слишком наглой ведьмы.
— Я же из тебя всю душу вытрясу, если ты стала темной… — Шипя себе под нос ругательства на трех языках, Мрачнов набирал и набирал номер Святославы, раз за разом выслушивая длинные гудки. С десятой попытки, когда он уже подъезжал к торговому комплексу, у центральных дверей которого стояло несколько экипажей полиции и «скорой помощи», на вызов ответил ангел. С каменным лицом выслушав короткий и четкий доклад, Мрачнов убрал мобильник в карман. И только полностью черные глаза и бьющаяся на виске жилка выдавали его напряжение.
Это было больно. Адски больно. Пуля сжигала меня, пожирая изнутри. Душа корчилась в нечеловеческих муках, кричать было бесполезно. Умолять бессмысленно. День, неделя, месяц, год… Агония была бесконечной. И вдруг все закончилось. Сразу в одно мгновение. Полностью. Если бы могла, распахнула бы глаза, чтобы понять — как? Но сил не было ни на что. Неужели я умерла окончательно? Обидно…
