десять ангелы приступили к операции по извлечению из меня инородных тел. Мрачнов контролировал процесс, Марго ассистировала, а Диму отправили готовить ужин.
Боли как таковой не было, лишь неприятно саднило в местах проникновения, да жгло в груди, куда попала пуля из обсидиана. Вопросов в голове была тьма, но первый, который я задала, когда операция была завершена, и обессиленные ангелы плюхнулись рядом со мной на пол, был абсолютно не по теме:
— Что с заложниками?
Мрачнов, устало опустившийся на колени, недоуменно нахмурился. За него торопливо ответил Гена:
— Никто не пострадал. На всякий случай всех госпитализировали, но девочка в полном порядке, я забрал ее испуг.
— Спасибо… — Неожиданно всхлипнув на последнем звуке, я закрыла глаза.
И все-таки это было не зря.
— И тебя совсем не интересует, что стало с убийцами? — с неуместной досадой поинтересовался маг.
Не открывая глаз, я улыбнулась. У кого что болит…
— Я уверена, ты их уничтожишь. Я верю в тебя, Мрачнов.
Еще через несколько минут, когда все передохнули, черный властелин отнес меня в ванную, где смыл с моего тела последние кровавые разводы, после чего наконец перенес в спальню. Я не сопротивлялась, хотя и помогать особых сил не было. В прошлый раз последствия покушения были перенесены мною намного легче, хотя в этот раз все было намного масштабнее… Не знаю, чем можно было объяснить мою невероятную слабость. Хотя вру, знаю. Упадок сил после темной ворожбы, шесть пуль в тело и в финале — пожертвование собой. Дожила. Теперь я абсолютное воплощение своего имени. Что за глупые мысли?
— Не спи! — Мрачнов снова на меня прикрикнул, так что пришлось открыть глаза и одним взглядом уточнить, что еще ему от меня надо.
— Кормить буду.
Заботливый ты мой… Попытка усмехнуться не увенчалась успехом, уголки губ лишь дрогнули, и усталость снова взяла свое. В этот момент я почему-то подумала, что наверняка и остальные тоже очень устали, так что уже иным взглядом посмотрела на своего персонального злобного «дракона». В этот момент он таким не выглядел. Обычный мужчина. Уставший. Рукава рубашки закатаны, а сама рубашка кое-где в моей крови, влажные волосы взлохмачены, а в глазах, безотрывно смотрящих на меня, тревога и грусть.
В груди снова кольнуло, но уже не от физической боли, а от душевной. Порыв был мимолетным, но я уже знала, что это лишь начало. Сострадание. Я редко им пользовалась. Но сейчас оно всплывало из глубин и росло, заполняя собой выжженные магической пулей пустующие уголки души. Даже если бы я хотела, я бы не смогла ему помешать, у меня не было ни сил, ни желания.
Ужин прошел в полнейшей тишине. Коньяк и мягчайшее тушеное мясо, а на сладкое — темный шоколад. Я не отказывалась, ела и пила все, что мне протягивал Мрачнов. Мы оба понимали, что это не капризы, а необходимость. Он, кстати, ел не меньше меня, но не пил. Я не обращала на это внимания. В любом случае он не дурак, чтобы поить меня с тайным умыслом, и понимал, что с глупыми предложениями (дай света!) ко мне можно будет обратиться не раньше, чем через несколько дней. А пока…
— Спасибо.
Последняя долька шоколадки была съедена, а кружка с горячим чаем отставлена в сторону.
— Пожалуйста. — Маг устало кивнул и тут же зевнул, не удержавшись. Посмотрел на меня, на вторую половину кровати… вздохнул и встал, чтобы уйти.
Я не мешала, хотя в какой-то момент хотела окликнуть. Нет. Рано. Воспитательный процесс только начался, нельзя его нарушать. Раз мой грандиозный план потерпел крах, то переключусь на запасной.
Весь следующий день я провела преимущественно в кровати. Лишь пару раз Гена помогал дойти мне до ванной комнаты и обратно. Ела я в кровати. Мрачнов не появлялся, а на мой вопрос, где он, ангел неуверенно пожал плечами, ответив, что маг уехал с самого утра, причем вместе с девчонками.
Отсутствие посторонних не удивило и не обрадовало. Бежать? Нет, спасибо. Здесь тепло, уютно и кормят. Наверняка черный властелин окончательно вышел на тропу войны с неведомым противником, и я не увижу его до тех пор, пока угроза не будет устранена. Темные они такие… злопамятные. До смерти.
С убийц мысли плавно перетекли на себя. Кроме излишнего сочувствия, я не ощущала в себе каких-либо перемен, хотя на прямой вопрос: «Я теперь белая?» Гена ответил твердо: «Да». Но разницы не было. Я не ощущала себя блаженной, не любила весь мир и не торопилась его облагодетельствовать. Неужели я какая-то ущербная?
Ближе к вечеру, когда сил хватило, чтобы самостоятельно сесть на кровати, а скука уже откровенно толкала меня на
