племени стал Иллидан.
Демоны при виде Акамы надменно посмеивались. Они знали, что Предатель сотворил с ним, и видели в старике всего лишь дряхлого Сломленного, скованного той же чудовищной волей, что и они.
Видели то, что позволял им видеть Акама.
Заглянуть в тайные чертоги его разума им было не под силу. Свои истинные помысли Акама оберегал и во сне. Даже Иллидан не мог их прочесть.
Так говорил себе сам Акама. Бывали мгновения, когда он сомневался: вдруг заклинание Предателя не просто сковывает, но еще и обманывает, вводит в заблуждение, дарит иллюзию свободы, чтобы окончательно покорить его? Вдруг он и не подозревает, насколько сильно уподобился другим, покорившимся Иллидану, Сломленным? Вдруг он стал совершенно сломленным вождем окончательно сломленного племени?
Нет. Придет день, и Акама восстанет против Иллидана. Это столь же верно, как то, что солнце еще восходит над Запредельем. Акама должен был в это верить. Под самым носом у Предателя он плел интриги, всюду внедряя шпионов. Он заручится поддержкой новых союзников, и Предатель еще пожалеет, что так увлекся безумными планами и не обращал внимания на смиренного слугу Сломленного. Акама стиснул зубы. Иллидан заплатит за то, что сотворил с душами Сломленных на склоне Руки Гул’дана. Покается, что сохранил жизнь Майев Песни Теней.
Акама остановился, разжал кулаки и приоткрыл рот. Вновь притворился покоренным Сломленным.
Ощущение пустоты в душе вернуло его на землю. Возможно, Акаме позволяют так поступать. Возможно, он – лишь приманка для тех, кому Иллидан не верит, ловушка для скрытых врагов, вроде той, что он устроил Майев.
Старик сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Этот прием он усвоил, еще когда сам был послушником в храме Карабор. Он помнил времена, когда здесь царили чистота, спокойствие и умиротворение, когда здесь был приют для больных и слабых. На некоторое время Акама успокоился, но тут заметил собственную исковерканную тень. Его так же изуродовали, как и храм, и оставалось надеяться, что однажды наступит очищение.
«Будь ты проклят, Иллидан. Будь прокляты все твои планы. Что ты еще задумал?»
Поблескивая латными перчатками, Верховный пустомант Зеревор вертел в руках Печать Аргуса. Он наклонил увенчанную серебряной короной голову, и в его глазах зажегся подобный лужицам энергии Скверны огонек любопытства.
– Теперь я понимаю, зачем нужна была эта вещь, владыка. Она укажет путь к Аргусу, который ты так давно ищешь.
Иллидан хлопнул крыльями, расправив их и снова сложив за плечами.
– Правда? – с иронией спросил он. – Ты уверен?
Зеревор вздрогнул.
– Уверен, как и всякий, кто имеет дело с магией Пылающего Легиона.
Под сводами зала совета зазвенел смех леди Маланды.
– Ты, как всегда, стараешься заранее оправдать ошибку, Зеревор.
Гатиос Изувер в роскошной броне паладина открыл было рот, но передумал говорить и смолчал. Он редко высказывался на совете, если дело не касалось военных действий. Сейчас он лишь обменялся многозначительным взглядом с Верасом Глубоким Мраком, и стройный убийца улыбнулся в ответ. Похоже, они снова плели какие-то интриги против своих же соратников.
Иллидан нетерпеливо сжал кулаки.
– Пусть говорит, Маланда.
Миловидная жрица удостоила Предателя обиженного взгляда. Ее красота пленяла многих эльфов, и безразличие Иллидана казалось ей оскорбительным.
На губах Зеревора мелькнула холодная улыбка.
– Компас может провести через сеть порталов Пылающего Легиона. Направить нас прямиком к Кил’джедену, в легендарный Аргус.
– Это мне известно, – ответил Иллидан. – Всегда было известно. К чему ты заговорил об этом сейчас? Выкладывай.
Верховный пустомант взглянул на схемы, разложенные на столе. Иллидан, работая над ними, создал шедевр, однако что-то в этих картах смущало, внушая беспокойство.
– До Аргуса можно добраться, используя собственные порталы демонов. В новом портале нужды нет. Это просто гениальная работа, владыка, но зачем заново изобретать колесо? Достаточно внести простое дополнение в твое заклинание, и мы сможем манипулировать портальной сетью Легиона.
