Публика облегчённо начала рассасываться. Помедлив, я тоже двинулся к выходу из актового зала.
В вестибюле Дворца культуры «Родина» бодро звучала музыка, вокруг празднично сияли ёлочные гирлянды, навешанные сверх всякой меры. Возле монументально-толстенной колонны стояла Вейла в вишнёвом платье с искрой, улыбаясь своей загадочной улыбкой а-ля Джоконда.
– Привет!
– Шикарно выглядишь, слушай. А чего на торжественном собрании отсутствовала? Я так надеялся, до самого конца сиденье ладонью оборонял…
– Ну ты же настоящий друг! – засмеялась она. – Не успела, опоздала… Зато танцевать с тобой буду до тех пор, пока не скажешь «сжалься!»
– Русские парни пощады не просят, мадмуазель.
Её глаза близко-близко.
– Ну в таком случае падёшь смертью храбрых.
– Вау! Угроза реальна?
– Более чем. Ты даже не представляешь, что у тебя за партнёрша.
– Простите, можно вас?.. – Какой-то чувак, уже успевший хватануть грамм сто двадцать пять для храбрости, возник перед нами.
– К сожалению, это невозможно, – не давая мне времени осознать и возмутиться, с лучезарной светской улыбкой парировала Вейла. – У вас, молодой человек, допуск не тот.
– Понял, исчез. – Чувак с ухмылкой изобразил полупоклон и отвалил.
– Ну вот видишь, как просто, – иномейка укоризненно покачала головой. – А ты бы сейчас ответил грубо. Слово за слово – скандал и в итоге испорченный вечер, – в её глазах плясали бесенята. – Если вообще не разбитый нос.
– Ты забыла про выбитые зубы. Слушай, а мой допуск соответствует?
– Вполне! – она засмеялась. – Я так и не поняла, мы будем тут стоять, пока не объявят белый танец?
– Прошу! – Я по-гусарски отвесил короткий полупоклон, щёлкнув несуществующими шпорами.
Да, Вейла не соврала ни на грамм насчёт небывалой доселе партнёрши. В своё время с настойчивой подачи мамы я два года ходил в танцевальный кружок, потом, правда, бросил. Так что, в отличие от необученных бесформенных топтунов, годных лишь на то, чтобы лапать партнёршу за задницу, вполне отличал вальс от румбы и мог при крайней нужде станцевать даже джайв. Однако уже после второго танго я ощутимо взмок, она же была свежа, словно роза.
– Слушай, я потрясён! Где ты только всему этому научилась…
– На курсах подготовки, вестимо. И не роза вовсе, а ассигейра на рассвете, – её глаза смеялись. – Так у нас говорят.
– Некрасиво подслушивать. Опять включила свою штуковину?
– С самого начала. Это ты просто отдыхаешь. Я ещё и работаю.
– Хм?
– Потом, потом… Слушай, тебе нужна передышка. И мне неплохо бы подкрепиться. Айда в буфет. Я так горячего чаю хочу!
– Не вопрос!
В буфете было довольно людно, но я сумел нагло протолкаться к прилавку.
– Прошу два заварных пирожных… нет, четыре! И два чая!
– Молодой человек, тут очередь! – возмутился интеллигентный пожилой мужчина с аристократической лысиной и в старомодных роговых очках.
– Поймите меня правильно, дорогой товарищ, – я прижал руку к сердцу. – Оглянитесь. Видите вон ту девушку, что скучает в углу у столика? Как, по-вашему, можно такую девушку надолго оставлять без присмотра? Уверен, вы меня понимаете как мужчина.
– Хм… – улыбнулся интеллигент. – Да, это аргумент. Не возражаю.
– Большое спасибо!
Когда я вернулся к столику, победно неся тарелку с пирожными и пару стаканов чая, иномейка помирала со смеху, зажимая рот рукой.
– Слушь, ты чего?..
– Ой, не могу… – кое-как справившись с приступом смеха, Вейла вытирала глаза. – Понятно, что НПОЛ – предприятие большое, всех не упомнить. Но уж главного конструктора-то можно бы, э?
