когда я вспомнил рассказ о том, что северные дикари делают себе лодки из шкур животных. И сейчас, когда тот же человек рассказывал, как они охотятся на медведей. Так вот, те замораживают свернутые в спираль пластины китового уса в особых шариках, которые по большей части состоят из жира. Медведи охотно их проглатывают, а затем, когда они в желудке растаивают, китовый ус распрямляется и пронзает им кишки насквозь. У кого хоть однажды болели внутренности, отлично себе представляет: какой при этом огонь бушует внутри!
Согласен, не самый гуманный способ охоты, но верный. Да и какая может быть гуманность к крокодилу, который питается людьми?!
– А где мы возьмем китовый ус? – поинтересовался после моего рассказа Головешка. – И как мы его заморозим в жире, когда вокруг жара? Кстати, у того кита, которого мы видели перед штормом, никаких усов не было.
– Они у них внутри, дурень, – ответил ему Гаспар.
Тед ему не поверил, но спорить не стал. Вероятно, в опасении заработать очередной подзатыльник, которыми Гаспар щедро его снабжал, пообещав сделать из Головешки человека.
– Да, Лео, где мы его возьмем? – присоединилась к Головешке Рейчел. – И действительно, как заморозим? И потом, вряд ли крокодил обратит внимание на какие-то там шарики? Вон он какой огромный! Такой и гиппопотама спокойно под воду утащит.
– Может, тогда козленка перестанешь жалеть? – живо поинтересовался я.
– Нет, – покачала она головой, – думай еще.
– Все-таки попробуем ядом? – спросил Гаспар.
И снова отрицательный ответ: ведь тогда придется напичкать отравой козленка или порося, что непременно приведет их к гибели.
Конечно, было жаль. На все вопросы у меня имелся готовый ответ, но способ Гаспара с кинжалом понравился мне своей простотой. Да и вариант с ядом тоже вполне устраивал, ведь в этом случае Гаспару придется все сделать самому, что избавляло меня от всякой мороки. Но, по крайней мере, грядущие мучения крокодила Рейчел нисколько не трогали, и потому я продолжил:
– Китовый ус нам без надобности, ведь у нас есть то, чем отлично можно его заменить, – после чего похлопал по прикладу арбалета.
– Ты хочешь скормить свой арбалет крокодилу, чтобы он выстрелил у него внутри? – озарился догадкой Тед.
Еще чего! Это будет самое последнее, чем я стану заниматься в этой жизни – кормить крокодила своим арбалетом, который в списке приоритетов у меня на втором после Рейчел месте. Ладно, пусть не приоритетов, но самых дорогих сердцу вещей. Так, Рейчел – не вещь, но… В общем, и без слов все понятно.
– Нет. Скормлю ему твой, – сказал я, что полностью соответствовало задуманному мною. – Но не целиком.
– А ведь это мысль! – воскликнул Гаспар. Недаром же он второй по уму после меня в нашей компании и потому сразу сообразил, что в любом из наших арбалетов хватает всяческих пружин, в том числе и таких, которые отлично заменят собою китовый ус. – Осталось только найти способ их доставки внутрь крокодила. Лео, ты – гений!
– Осталось, – кивнул я, не обратив внимания на его последние слова: все-таки со способом доставки у меня возникли затруднения.
– Так, – на лице Гаспара была видна усиленная работа мысли, – а я ведь могу из внутренностей арбалета соорудить такой механизм, что куда там каким-то усам!
Я пожал плечами: можешь – сооружай. Хотя и без этого обойдемся: главное, правильно их закрутить, и чтобы пружины выпрямились за тот период, пока они, пройдя сквозь крокодила, не окажутся снаружи него снова.
– И все-таки как же заставить его проглотить механизм?
– Если механизм, подплыву на лодке – вон их сколько валяется на берегу, разозлю его, а когда он откроет пасть, внутрь и закину, тоже мне проблема!
– Лео, я тебя не отпущу! – И Рейчел вцепилась мне в руку. – Давай лучше козленочка привяжем!
Слова о том, что счастлив: все-таки я для нее дороже козленочка, вертелись на языке так, что мне срочно пришлось его прикусить – она ведь от чистого сердца.
– Не делай глупостей, Лео: ситуация такого риска не стоит, – вступил в разговор все время молчавший Блез. После чего добавил: – Вообще-то среди нас есть и Неустрашимый Тед. Вот ему-то и положено делать такие вещи. Иначе что о нем аборигены подумают?
Вероятно, неустрашимость Головешки касалась не всего, потому что он сделал вид, будто ничего не услышал.
– Не собираюсь подплывать к нему слишком близко, – заверил всех я. – Приближусь к нему на достаточное расстояние, первым
