Я и сам собрался это сделать, но было поздно. Гаспар, приблизившись к тробору длинным скользящим шагом, с хеканьем обрушил на него клевец. Удар у Гаспара поставлен на совесть, таким и рыцаря спешить можно, и шлем латника с легкостью проломить, но сейчас дело у него не заладилось. Клевец, скользнув по матовой полусфере, со скрежетом прошелся по корпусу тробора и сорвался в сторону, невольно заставив самого Гаспара сделать пару шагов, развернувшись к тробору тылом.
Тот как будто этого и ждал. Полусфера неожиданно поднялась примерно на локоть, причем ось, на которой она это сделала, закрутилась так, что в глазах рябило. Дальше от нее отделилась цепь, собранная словно из множества напальчников для шитья, свободным концом хлестнув Гаспара по тому месту, которое мы используем, когда желаем куда-нибудь присесть. После чего так же молниеносно скрутилась, а следом полусфера опустилась на место.
Гаспар взвыл от боли и негодования, не ожидая от древнего механизма такой подлости. Ладно бы тробор серьезно его ранил или даже убил: смерть в бою может найти каждого. Но тот поступил с ним как с сопливым мальчишкой, которого следовало проучить за гнусное поведение.
– Ах, вот, значит, ты как! – зло ощерился он, шагом опытного фехтовальщика пытаясь обойти своего врага сбоку.
Хотя попробуй тут разберись, где у этих троборов зад, бок или перед, если они со всех сторон выглядят одинаково.
И вот тут троборы ожили все четверо, двигаясь прямо на нас.
– Назад! – проревел я. – Отходим!
И если бы Гаспар в тот миг посмел меня ослушаться – клянусь, я бы и сам добавил ему по уже пострадавшему месту ногой. Вероятно, тот понял все без объяснений, поскольку отпрянул. Причем настолько быстро и так далеко, что я даже крякнул от зависти.
– Быстро наверх! – снова скомандовал я, указывая рукой на убежище. – Я их отвлеку.
Не будь здесь Рейчел, на спасительных развалинах, вполне допускаю, я оказался бы первым. Порой в жизни случаются моменты, когда каждый сам за себя, а именно такой сейчас и наступил.
Три тробора представляли собой явную опасность. У четвертого, несмотря на то что он смог выпрямиться на всех своих ножках, несколько из них не работали, и потому он заходил ко мне по широкой дуге. Услышав за спиной топот ног своих компаньонов, я и решил действовать.
Кому-нибудь приходилось оказаться вдруг посреди своры злобных собак, каждая из которых норовит тебя цапнуть? Если да, он получит полное представление о ситуации, в которую я угодил. С единственной разницей: вместо оскаленных зубов мне грозило то, что уже испытал на себе Гаспар.
Причем ему еще повезло: перед тем как, раскрутившись, цепь стеганула его по филейной части, с ее конца отвалилось лезвие. Длиной в пару ладоней, но куда более узкое и заточенное, нисколько в том не сомневаюсь, до бритвенной остроты. Оно улетело куда-то в сторону, и с характерным звоном, по одному которому можно было судить о превосходном качестве металла и его добросовестной закалке, ударилось о каменную кладку стены. Гаспару повезло еще и с тем, что на нем была надета кожаная кираса, что в какой-то мере спасло немаловажную часть его организма от сильных повреждений. На мне такой кирасы не было, так что любая оплошность стоила бы мне если не жизни, то тяжелого увечья.
Детство мое прошло в путешествующем по дорогам Андлавии фургончике цирка шапито, и потому для меня вебстер, бланш, пируэт или любое другое сальто было парой пустяков. Именно на них я и сделал ставку.
В отличие от собак, эти механизмы могли нанести удар своим оружием только параллельно земле, что получалось примерно на высоте пояса. Подпрыгнуть так с места у меня получилось бы без проблем, да вот только в любом случае пришлось бы приземлиться в ту же самую точку, чтобы попасть под удар уже следующего тробора. Сальто же давали мне непредсказуемость. Была у меня надежда еще и на то, что троборы не станут стегать один по другому, если вдруг окажусь в самой их гуще, и все же я решил не рисковать.
– Все залезли? – поинтересовался я, одновременно делая классический овербах.
– Все! – ответила мне Рейчел. – Лео, давай к нам!
Легко сказать – давай к нам! Высота спасительного укрытия такова, что без посторонней помощи мне до них не добраться.
– Веревку спустите! – совершая сальто прогнувшись, крикнул я в ответ, чтобы практически сразу же услышать голос Блеза: «Готово!»
Веревка помогла мало, вернее, совсем не помогла. Понятия не имею, чем эти механизмы думают, но мыслили они толково: как я понял, теперь вся их задача заключалась в том, чтобы и близко меня к ней не подпустить.
Впору было отчаяться: силы мои не бесконечны, вскоре ноги начнут подрагивать от усталости, одно неверное движение,
