трамплин соорудить. Наподобие того, что использовал Лео.
– А чего его сооружать, если он у нас уже готовый имеется? – И Блез со значением посмотрел на живот самого Гаспара.
Если вникнуть, пришедшая Блезу мысль была не такой уж и бредовой, как могло показаться вначале. Гаспар едва ли не ежедневно работал над крепостью мышц брюшного пресса, утверждая, что, достигнув нужной кондиции, они вполне способны выдержать удар копьем. По крайней мере, его тупым концом. И если Гаспар в тот самый миг, когда нога прыгуна окажется на животе, напряжет пресс изо всех сил, толчок получится чувствительным. Конечно, не такой, как в случае с тробором, когда я почувствовал себя так, словно нашел все-таки пояс, дающий возможность летать словно птица, но все же.
Проблема была в другом.
– Дырка маленькая, в нее лишь Головешка и пролезет, – глядя на отверстие в стене, покачал головой Блез.
– Вот именно, – кивнул я.
«И еще Рейчел. Но уж чем-чем, а ее жизнью я рисковать точно не буду. И дело не в том, что она – моя любимая. Нас здесь четверо здоровых мужчин, а рисковать должна женщина?»
– Головешка, – мы все посмотрели на него с надеждой, – возьмешься?
Вообще-то прыжок получался не таким уж и выдающимся, и вполне по силе любому. Единственная сложность в том, чтобы ухватиться за край дыры. Именно в этом и был основной риск.
Тед внимательно посмотрел на саму дыру, на снующих внизу троборов… Те уже несколько раз пробовали выстроить пирамиду, которая с одинаковым успехом разваливалась.
– Нет, – покрутив головой, сказал он. – Слишком опасно, слишком.
– Ну да: тут занятие не для труса – это тебе не гигантских крокодилов голыми руками в клочья рвать, – ухмыльнулся Гаспар, но Головешка сделал вид, что ничего не услышал.
– Головешка, а как же наши сокровища?! – попыталась сыграть на его жадности Рейчел. – Ты же сам все слышал!
– Что именно? – живо поинтересовался Блез.
– Барри наш лаял. А значит, в гроте аборигены.
– Вполне возможно, он на какого-нибудь пеликана лаял. Или на рыбу. Или от скуки. Собака – она и есть собака, что с нее взять? – Теодор пренебрежительно фыркнул, усиленно показывая, что собакам не доверял никогда.
– Ну что же, тогда выбора нет: прыгать придется мне. – Теперь Рейчел хотела задеть мужское самолюбие Теда. Тщетно.
– Так, – оживился Головешка. – Хвататься руками лучше вон за тот камень. А еще неплохо бы тебе колени чем-нибудь мягким обмотать: непременно, когда схватишься, ударишься ими о стену.
Мы трое – Блез, Гаспар и я, только головами покачали: ну понятно же, что допрыгнуть у Рейчел нет ни единого шанса. Даже если случится невероятное, и мы позволим ей рискнуть жизнью.
– Или пускай сам Лео прыгнет – ему не привыкать. А если и свалится, снова сумеет к нам забраться.
– Если бы Лео смог пролезть в эту дыру, он давно бы уже нам со стены веревку скинул, Тед. – Блез приобнял Головешку за плечи и повел его на самый край площадки, негромко что-то говоря.
– Пытается его убедить, – глядя им вслед, сказала Рейчел. – Лео, может, попробуем воздействовать на него перстнем?
– Интересно, каким это образом? Он что, и от трусости способен излечить?
– То-то и оно, что способен! Когда перстень с определенной комбинацией камней надет на палец, у человека теряется чувство страха.
– Точно теряется?
– По крайней мере, так пишут в книге. С другими болезнями он ведь не подводил. Вот и с трусостью не должен.
– Разве трусость – это болезнь? – засомневался Гаспар.
– Еще и заразная, – вместо Рейчел ответил я. – Сам вспомни: частенько ведь бывает – стоит только кому-нибудь запаниковать, как другие тут же от него заражаются и трусливо покидают поле боя.
Крыть Гаспару было нечем.
– Только как заставить Головешку перстень надеть? – Рейчел посчитала, что решение принято.
– Сделай нужную комбинацию и дай его мне, – без всяких раздумий сказал Гаспар. – И если я не смогу его убедить, надену силой. Пусть хоть раз нормальным человеком себя почувствует.
Головешка надел перстень добровольно. Причем с таким видом: да отвяжитесь вы от меня наконец! Внешне он не изменился нисколько, и я даже посмотрел на Рейчел: не помогло твое кольцо. На что она тоже сказала глазами: подожди немного, не
